Во время раскопок 2006-2007 гг. на поселении Утюж I, расположенного вблизи с. Стемассы Алатырского района Чувашии на левом берегу небольшой реки Утюж вблизи ее впадения в р. Суру было обнаружено жилище, которое по ряду признаков можно отнести к хвалынской культуре. Это позволяет откорректировать ареал распространения хвалынской культуры.
Было обнаружено 3 неполных развала и около 80 разрозненных фрагментов от крупных тонкостенных сосудов, изготовленных из глины с обильной примесью органического материала. По сохранившимся фрагментам венчиков удалось реконструировать 2 сосуда. Они имеют крупные размеры и отогнутые наружу массивные г-образные венчики. Орнаментация покрывает верхнюю часть сосудов и торец венчика. Она состоит из горизонтальных линий косозубого штампа, дополненного на одном из сосудов пояском округлых вдавлений под венчиком. (Вискалин, 2008)
Кремневый инвентарь изготовлен из качественного белого и серого кремня, в силу чего достаточно легко отличается от кремня более поздних комплексов (льяловского, ранневолосовского и поздневолосовского). Коллекция хвалынского кремня включает правильные призматические и карандашевидные нуклеусы со следами снятия крупных пластин и микропластин, пластины разнообразных размеров, среди которых особенно бросается в глаза серия крупных и широких, орудия из пластин и отщепов, вкладыши с ретушью по брюшку, черешковые и иволистные наконечники стрел на пластинах, скребки, проколки на пластинах, провертки, тесло. Хронологическое положение данного комплекса определятся предварительно по аналогии с комплексами хвалынской культуры более южных территорий в рамках 4 тыс. до н.э. (Вискалин, 2008)
Ранее было обнаружено и исследовано несколько памятников хвалынской культуры, различающиеся по своему типу.
В Самарской, Оренбургской и Саратовской областях были обнаружены погребения, относящиеся к хвалынской культуре. Были исследованы два грунтовых могильника на севере Саратовской области близ г. Хвалынск. Это Хвалынский I и Хвалынский II. В Саратовской области так же изучен Хлоповский могильник. В Самарской области к хвалынской культуре относится Криволучское погребение на р. Чагре. А в Оренбургской области Ивановский могильник на правом берегу р. Ток, левого притока р. Самара (Васильев, 2003)
Кроме погребений так же известны и поселения, относящиеся к хвалынской культуре. В Оренбургской области хвалынская керамика встречена на Ивановской и Турганикской стоянках (Моргунова, 1989). В Самарской области на р.Сок, правом притоке р.Волга, было исследовано Гундоровское поселение. Материалы хвалынской культуры были найдены так же на стоянке Лебяжинка I . В Астраханской области была обнаружена и раскопана серия хвалынских памятников — стоянок и могильников. Это Кара-Худук, Каиршак VI , Комбак - тэ, Тау - тюбе, Северный Букей и др. Материалы, связанные с хвалынской культурой были обнаружены так же в Восточном Прикасиии на полуострове Мангышлак. В Волгоградской области на хвалынская керамика была обнаружена на стоянке Кумыска на р. Торгун (Васильев, 2003). В Пензенской области, хвалынские материалы были обнаружены и исследованы В.В.Ставицким на стоянке Труево I на верхней Суре (Ставицкий 2001).
В республике Чувашия, на 12-ой Мукшумской стоянке, был найден сверлёный топор-клевец. Н.С. Березина и А.Ю. Березин, исходя из форм и пропорций этого топора, высказали мнение, что данная находка имеет аналогии с топориками из Хвалынского могильника, хотя они различаются по размеру. (Н.С.Березина, А.Ю.Березин, 2003) По всей видимости, данную находку нельзя отнести к собственно хвалынским материалам, но полностью исключать влияние хвалынской культуры на данный регион все- же не стоит.
По имеющимся данным можно обозначить ареал распространения хвалынской культуры. По всей видимости, она занимала территорию от Астраханской области и полуострова Мангышлак на юге до республики Чувашия на севере. От Пензенской и Волгоградской области на западе до Оренбургской области на востоке. Это соответствует степным, лесостепным и лесным зонам Поволжья.
Если хвалынские поселения встречаются по всему ареалу распространения данной культуры, то погребения были обнаружены пока только в Самарской, Саратовской и Оренбургской областях.
С помощью радиоуглеродного анализа были получены даты со стоянок: Комбак - тэ – 6000±150 л.н., Кара-Худук – 5110±45, по почве со стоянки Каиршак VI – 5600 и 5400 л.н. , по фрагментам керамики с Каиршака VI – 6070±80, 5920±80 и 5780±80 л.н., а по черепкам с поселения Кара-Худук – 5950±70, 5980±90 и 5820±80 л.н. В степных районах Нижнего Поволжья по материалам хвалынской культуры радиокарбоновые определения укладываются в рамки первой четверти IV тыс. до н.э., хотя исследователи оговариваются, что проблему абсолютного возраста этой культуры пока надо считать открытой (Выборнов, 2009. С.96-99). Памятники хвалынской культуры в лесостепном Поволжье по керамике получили даты: Ивановская стоянка – 6180±90; Гундоровская – 5890±100 и 5790±90 л.н. (Выборнов, 2009. С.226)
Если сравнить даты, полученные с помощью радиоуглеродного датирования, то невозможно однозначно ответить на вопрос о происхождении хвалынской культуры. Наиболее ранней абсолютной датой имеющейся в нашем распоряжении, с учётом погрешности, могут быть даты как с Ивановской стоянки, так и со стоянок Северного Причерноморья. Следовательно, можно говорить о двух возможных путях распространения хвалынской культуры.
Орнамент керамики, найденной на поселении Утюж I, имеет наибольшее сходство с хвалынской керамикой Северного Прикаспия — обнаруженных на стоянках Шестнадцатая буровая и Каиршак VI. По всей видимости, это сходство было обусловлено единым импульсом распространения хвалынской культуры. Возможно хвалынская культура зародилась на территории современных Оренбургской и Самарских областей, а затем распространилась и на соседние территории. Возможно так же, что хвалынская культура, зародившись в Северном или Среднем Прикаспии, затем распространилась на более северные территории. В таком случае, схожесть керамики поселений Утюж I и Каиршак VI так же можно объяснить единым импульсом распространения. А различия с керамикой, найденной в других областях можно объяснить влиянием местной, самарской, культуры.
Литература
Березина Н.С., Березин А.Ю., 2003. К вопросу о контактах племен леса и лесостепи в конце мезолита и неолите // Археология восточноевропейской лесостепи. Сб. материалов. Пенза.
Васильев И.Б., 2003. Хвалынская энеолитическая культура Волго-Уральской степи и лесостепи (некоторые итоги исследования).// Вопросы археологии Поволжья. Вып. 3. Самара.
Вискалин А.В., 2008. Отчет об охранных археологических исследованиях в Среднем Посурье и Ульяновске в 2007 г. Ульяновск.
Выборнов А.А., 2009. Неолит степного-лесостепного Поволжья и Прикамья: дис. на соиск. учен. степ. д-ра ист. наук., Ижевск.
Моргунова Н.Л., 1989. Энеолитические комплексы Ивановской стоянки // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. Куйбышев.
Ставицкий В.В., 2001. Энеолитическое поселение Русское Труево I на Верхней Суре // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. V . Оренбург.
Раздел: Археология Дата публикации: 23.08.2013 02:04:30
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
ОРУДИЯ ТРУДА И ПРЕДМЕТЫ ВООРУЖЕНИЯ С ЗАПАДНЫХ РАЙОНОВ РЕСПУБЛИКИ МОРДОВИЯ
В данной работе вводятся в научный оборот находки с археологиче-ских памятников расположенных в западных районах Республики Мордо-вия, находящиеся в частных коллекциях и обнаруженных частными лицами в районах сел: Мордовские Парки, Старое Девичье, Лосевка, Кулишейка, Юрьевка, Ефаево, Шаверки, Пальцо, Тенишево, Учхоз, Куликовка..
Вклад А.Е. Алиховой в изучение золотоордынского города Мохши (историографический обзор)
Золотоордынский город Мохши, располагавшийся в Примокшанье, на территории, которую в настоящее время занимает п. г. т. Наровчат, районный центр Пензенской области, был открыт А.А. Кротковым в начале ХХ века. Этому археологическому памятнику его первооткрывателем был посвящён ряд научных статей, в которых была восстановлена основная канва истории этого города. А.А. Кротков заложил добротную основу для дальнейшего изу-чения Мохши. Он охарактеризовал экономическое и политическое значение этого города, сделал ряд предположений относительно этнокультурного со-става населения, проживавшего в Мохши в золотоордынское время, и, в об-щих чертах, наметил планировку этого города. До настоящего времени ос-новные положения, выдвинутые А.А. Кротковым, в ходе работы над матери-алами, полученными во время работы на территории Наровчата и в его окрестностях, остаются почти без изменений и признаются верными боль-шинством исследователей. Серьёзной корректировке был подвергнут только план золотоордынского города Мохши, подготовленный А.А. Кротковым. Уточнение этого плана связано с деятельностью Анны Епифановны Алиховой. .
К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ МАТЕРИАЛОВ РАННИХ МОГИЛЬНИКОВ НИЖНЕГО ПРИМОКШАНЬЯ В ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ ПОВОЛЖСКИХ ФИННОВ.
Разработка проблем происхождения и ранней этнической истории финского населения западной части Среднего Поволжья породила весьма широкий круг вопросов. Позиции отдельных исследователей на их разрешение носят во многом дискуссионный характер..
Комплекс раннего железного века с Явлейского 2 городища в Среднем Посурье
Около с. Янгалычево Дубенского района Ресублики Мордовия, в левобережье Суры на левом берегу коренного берега р. Лаша, зафиксирован комплекс из четырех городищ и ряда селищ, отмеченных на археологической карте П. Д. Степанова (1969. С. 47–48). Судя по характеру фортификационных сооружений (небольшая площадка, защищенная высоким шишковидным валом и глубоким рвом), а также по подъемному материалу, их сооружение связано с племенами именьковской культуры эпохи раннего средневековья (Степанов, 1969. С. 47–48). Все они расположены в овражных системах, скрытых соседними возвышенностями. .
Развитие института женщин-«литейщиц» поволжских финнов в эпоху средневековья
Одной из ярких особенностей, маркирующей культуру поволжских финнов эпохи средневековья, являются захоронения женщин с литейными принадлежностями (льчками, литейными формами, кусочками металла). На других территориях, в большинстве случаев пограничных с финно-угорским населением) они встречаются редко, не имеют строго стандартного набора и определенного местоположения в погребении .
В данной статье рассмотриваются основные теории происхождения елшанской культуры, наиболее аргументированой из которых считается теория Выбонова А.А. о среднеазиатских корнях елшанской культуры.
Орнаментальные мотивы на керамических сосудах абашевской культурно-исторической общности (по материалам Тамбовской области).
Фонды Тамбовского областного краеведческого музея имеют в своей коллекции предметы древности, относящиеся к разным периодам истории. Помимо богатой коллекции мордовских украшений, оружия и сосудов, оружия скифо-сарматского периода, хранится коллекция артефактов абашевской культуры (сер. II тыс. до н.э.) из раскопок памятников Тамбовской области, проводившихся Н.Б. Моисеевым (курганы Староюрьевский в Староюрьевском районе; Первомайский в Первомайском районе; Пичаевский в Пичаевском районе, Селезни-1, Селезни-2 в Тамбовском районе; Графская курганная группа в Жердевскои районе, Шлихтинское поселение в Тамбовском районе), Т.Б. Поповой (Периксинское поселение в Тамбовском районе) и разведочные работы А.Т. Синюка (Староюрьевский район)..
К вопросу о специфике материалов поселения Лебяжинка III.
Воротничковая керамика энеолитического времени, содержащаяся в материалах Волго-Уральских коллекций неоднородна. Она различается размерами сосудов, формой (сечением) воротничка, фактурой, составом формовочных масс, элементами и мотивами орнамента, особенностями заполнения орнаментального поля. Уже по итогам раскопок Виловатовской стоянки был поставлен вопрос об её неоднородности и потенциальном разделении на этапы (Васильев 1980, с. 31)..
Деградация техники обработки камня как отражение характера использования металла.
Состав каменных орудий и характер их обработки в эпоху бронзы сильно отличается от тех, какие известны на неолтитческих стоянках. Орудия каменные и металлические взаимозаменямы. Поэтому исследование каменной индустрии, которая сохраняется на поселении значительно полнее металличсеской, может быть привлечено для оценки уровня развития металлургии, её роли в обществе. Металл не только срабатывается в процессе употребления, практически сходя на-нет, но и, обладая значительной ценностью, крайне редко теряется, чаще попадает в переработку. Частота находок металла не тождественна частоте его использования в работе. По тому, что из металлических орудий доходит до нас в составе находок, мы не можем оценивать масштабы его применения. Это относится не только к медному и бронзовому инструменту. Так, на городищах раннего железного века крайне редко встречаются топоры. Наполовину раскопанное и весьма насыщенное находками городище Настасьино дало единственную находку топора, просуществовав 7-8 веков. Нет таких находок на Каширских городищах. В то же время громадное количество костяных орудий и еще большее – заготовок - несут следы именно работы топором..
Вооружение древнемордовского населения Верхнего Посурья (по материалам Усть-Узинского 2 могильника III-IV вв.)
С момента появления грунтовых могильников древней мордвы предметы вооружения являлись составной часть погребального инвентаря мужских захоронений. Они позволяют судить о развитии военного дела и социальной стратификации древних и средневековых обществ. Поэтому их анализ представляет значительный интерес. В настоящей статье предлагается вниманию исследователей материалы вооружения из Усть-Узинского 2 могильника в Шемышейском районе Пензенской области, раскопанного в 2001–2011 гг. археологической экспедицией Мордовского педагогического института. На памятнике изучено 95 захоронений, из которых 23 – мужские. Предметы вооружения представлены наконечниками копий, дротиков, мечом и кинжалом. Наконечников стрел не обнаружено..
