Взаимоотношения советской власти и церкви в сельской местности в конце 1920-х – начале 1930-х гг. (на материалах Пензенского округа Средне-Волжской области)
(Статья)
Раздел: История Пензенского края Автор: Гущин Александр Анатольевич Гущин А.А. Взаимоотношения советской власти и церкви в сельской местности в конце 1920-х – начале 1930-х гг. (на материалах Пензенского округа Средне-Волжской области) // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. – 2017. – № 1 (41). – С. 32–39.
Церковь была идеологическим и политическим конкурентом для советской власти. После революции, советской власти необходимо было создать нового, «советского человека», изменить мировоззрение людей, чтобы они поддерживали и воплощали в жизнь цели и задачи советского государства. Культурная революция предполагала не только изменение в религиозной сфере, но и национальной. При Пензенском губкоме РКП(б) вскоре после революции было создано специальное бюро «татарских коммунистов-большевиков»[1, с. 39]. После революции 1917 г. новая власть пыталась изменить социально-экономическое устройство страны, что не могло не затронуть экономические интересы церкви. Декрет о земле лишил церковь собственности на землю, образование стало прерогативой государства, а во время голода в начале 1920-х гг. принудительно изымались церковные ценности [2, с. 224].
Борьба с церковью была сложной задачей. Религия это не просто вера в сверхъестественное, но и часть самосознания людей, часть самоидентификации. Поэтому церковь и советская власть вынуждены были адаптироваться друг к другу, идти на компромиссы.
После революции у церкви появился сильный идеологический конкурент. Церковь была вынуждена приспосабливаться к новым социально-экономическим и политическим реалиям. Отмечалось, что в Средне-Волжской области в конце 1920-х гг. в работе религиозных организаций было видно «всяческое стремление внешне, для виду, демонстрировать свою солидарность с советской властью. Особенно это заметно в среде обновленцев» [3, л. 3]. В некоторых местах обновленцы проводили как старые религиозные праздники, так и новые коммунистические. Также обновленцы просили разрешения на создание в церквях кружков политграмотности. Муллы старались примирить коран с современностью, доказать, что коммунизм это сколок с учения магомета [3, л. 3].
Однако церковь оставалась идеологическим конкурентом советской власти. В 1929 г. так описывались характерные для духовенства явления: агитация среди населения и детей с целью укрепления религиозности, организация «братств» и «сестричеств», антисоветская агитация против сельскохозяйственного налога, самообложения, хлебозаготовок, будирование масс в защиту духовенства и против налоговой политики советской власти, участие духовенства в кулацких группировках [4, л. 89].
Советская власть была не в силах полностью избавиться от религиозных организаций, мгновенно изменить сознание людей. Антирелигиозная работа Союза воинствующих безбожников в конце 1920-х гг. в Средне-Волжской области сводилась почти исключительно к постановке массовых докладов и лекций [3, л. 3]. Некоторые исследователи отмечают, что в 1923 г. произошел поворота к «религиозному нэпу» по причине того, что проведенные массовые антицерковные мероприятия только частично достигли своих целей [5, с. 79].16 августа 1923 г. было выпущено циркулярное письмо ЦК РКП(б) «об отношении к религиозным организациям», где говорилось о недопущении перегибов в антирелигиозной политике, в том числе запретить аресты религиозного характера и «воспретить закрытие церквей» [6, с. 414-418]. Основной упор предполагалось сделать на антирелигиозную пропаганду и агитацию. Показательно, что в 1928 г. на массовую антирелигиозную работу в Пензенском округе было направлено 500 человек, а актив священнослужителей, сектантов доходил до 2 тысяч человек [3, л. 36 об.-37].
Согласно отчету об антирелигиозной работе в Пензенском округе за 11 лет после революции в бывшей Пензенской губернии было закрыто 30 церквей и монастырей. К 25 марта 1926 г. сложило с себя сан 29 попов [3, л. 9]. К 1929 г. в Пензенском округе имелось 395 «тихоновских» церквей, из которых 6 в г. Пензе, 12 обновленческих церквей, из них 8 в г. Пензе, 10 старообрядческих и сектантских молитвенных домов, 1 церковь баптистов, 1 церковь евангелистов, 29 мечетей. Служителей культа всех вероисповеданий и толков было 898 человек, а членов приходских советов почти 4500 [3, л. 9-10]. Только с 1930-х гг. советская власть начинает активное наступление на церковь. Массовые закрытия церквей в 1930-х гг. привели к тому, что верующие шли в ту церковь, которая уцелела [7, с. 156].
Религиозность мировоззрения людей влияла на их восприятие происходящих событий. На местном уровне это являлось важным фактором взаимодействия советской власти и церкви. Даже в Пензе среди школьников в конце 1920-х гг. неверующих было чуть больше половины [3, л. 21]. И это если допустить, что в анкетировании они отвечали честно. А в сельской местности население в этот период оставалось по прежнему религиозным.
Один из наиболее ярких примеров религиозности — это реакция сельских жителей на приезд Эйзенштейна. Так, в докладной записке в окружком от 30 октября 1928 г. отмечалось, что во время приезда Эйзенштейна летом в село Невежкино Чембарского района, чтобы снять кадры для фильма «Генеральная линия», женщины разбежались, им под кожаными перчатками померещились «Крючья антихриста», т. е. когти [3, л. 35]. При этом в селе проживало около 12000 человек, на которые приходилось 3 церкви, 6 партийцев и ни одного комсомольца [3, л. 35].
Ещё один характерный случай произошел в 1929 г. в с. Бардинке Пензенского района. Во время конфликта учителя с церковным старостой, из-за предложения отдать школе церковные земли, реакция местных жителей была показательна: «не нужно отдавать землю школе, учитель только развращает детей, он не велит ходить детям в церковь» [8, л. 146]. А когда дело дошло до применения силы, женщины выкрикивали: «бей его, он устраивает стенгазеты, отвлекая наших детей от церкви, он враг крестьянства» [8, л. 146].
В том же году 10 июня в с. Шукша Лунинского района местным священником было организовано с разрешения сельсовета молебствие по случаю прошедшего дождя. После толпа направились к зданию сельсовета с целью добиться освобождения священника от вывоза хлебных излишков, т. к. «Ведь наш батюшка не в состоянии уплатить такого количества хлеба, мы боимся как бы он поэтому не ушел от нас и тогда мы останемся без попа и будем нехристь» [8, л. 153-154]. А 28 октября в Башмаковском районе, когда попа арестовали по подозрению в поджоге, женщины заявляли: «Мы за своих мужей и сыновей не ручаемся, а за попа ручаемся, поэтому настаиваем на немедленном освобождении» [8, л. 158]. Приведенные примеры показывают, насколько важной частью жизни для крестьянства продолжала оставаться религия.
Взаимоотношения Советского государства и церкви, прежде всего православной, выстраивались непросто. При этом, необходимо учитывать, что на местном уровне взаимоотношения установившейся советской власти и церкви во многом зависели от межличностных отношений. В сельской местности это проявлялось наиболее характерно. Здесь на взаимоотношения между сельсоветом и церковью влияли прежде всего личностные качества, убеждения как председателя сельсовета, так и религиозных деятелей. Важным фактором являлось и религиозность населения, их отношения с церковнослужителями и сельсоветом.
Напряжённость в отношениях особенно сильно возросла во время коллективизации, раскулачивания, когда под различными предлогами некоторые представители местных властей пытались закрывать церкви, арестовывать священнослужителей. Это значительно обостряло и без того сложную ситуацию, усиливало социальный протест в деревне.
Так, с 1 января по 1 мая 1930 г. на территории Пензенского округа произошло 64 массовых выступления. Из них 40 было «на почве коллективизации и искривления линии партии по колхозному строительству». 24 — из-за закрытия церквей, религиозного фанатизма, ареста попов [8, л. 172-173]. Причинами этих выступлений были налоги на церковь и духовенство, аресты духовенства, закрытие церквей, снятие колоколов, переоборудование церкви под просветительские учреждения. Во многом такое происходило из-за перегибов сельсоветов [8, л. 174].
Можно привести немало примеров конфликтов на местном уровне между советской властью и церковью. Крестьянство выступало против обложения духовенства налогами, хлебозаготовками. 6 июля 1929 г. в с. Трубетчино Лунинского района жители выступали за освобождение от вывоза излишек священнослужителя: «Если вам поп не нужен, то не трогайте его, зачем вы его обдираете, мучайте уж крестьян, а его оставьте в покое» [8, л. 155]. 12 июня 1929 г. в с. Кирилловке Лунинского района во время выступления крестьяне требовали освобождения попа от хлебозаготовок [8, л. 153]. 5 июня в с. Симбухово Мокшанского района узнав о выселении из коммунального дома местного священника за неуплату квартплаты взбунтовалось местное население, в результате чего членов комиссии содействия по с/х схватили в заложники, требовали отдать батюшку. После этих событий, при встрече толпы с батюшкой некоторые жители кричали «Батюшка-мученик» [8, л. 150-151]. Показательна реакция женщин на арест попа в октябре 1929 г. в с. Троицком Башмаковского района: «Вы хотите задушить нашу религию, пойдемте бить в набат» [9, л. 82]..
Наибольшее сопротивление вызывало закрытие церквей или даже слухи об этом. Так, 25 мая 1929 г. в с. Покровская Варежка техник, представители местного церковного совета, священник, представители сельсовета обследовали церковь на предмет ветхости здания. Из-за страха закрытия церкви местное население взбунтовалось, собралось до 1500 человек [8, л. 147-148]. 17 марта 1930 г. в с. Выборное около 500 человек выступили против описи имущества церкви и ее закрытия [10, л. 1]. В октябре 1929 г. в с. Покровская Арчада Кучко-Еланского района Пензенского округа во время похорон одного крестьянина, начали распространяться слухи о закрытии церкви, в результате около 100 человек направились к сельсовету, кричали: «Вы хлеб отбираете, хотите ещё закрывать у нас церковь» [9, л. 7]. Волнения и бунты из-за закрытия церквей были распространены по всей стране. Так, в сводке начальника VI отделения Секретного отдела ОГПУ Е. А. Тучкова от 4 июля 1924 г. об «эксцессах на почве закрытия церквей и действий комсомольцев» указывается, что в разных губерниях страны происходили выступления, в том числе с применением насилия [6, с. 446-448].
Закрытие церквей на фоне усугубляющихся социальных противоречий в деревне толкали крестьянство к активным действиям. В с. Нечаевке Мокшанского района 2 декабря 1929 г. уполномоченный по хлебозаготовкам инициировал пленум сельсовета, где постановили закрыть церковь. Это привело к массовому недовольству местного населения. Собралось более 200 женщин, готовых учинить самосуд над сельсоветом. Они разошлись только тогда, когда было объявлено, что церковь не закрывают, а временно используют для ссыпки зерна [9, л. 121]. 7 января 1930 г. в с. Покровском Башмаковского района из-за закрытия церкви произошло массовое выступление крестьян, которые обезоружили милиционера, под угрозой убийства был председатель сельсовета [9, л. 129]. В мае 1929 г. в с. Грязнухе Чембарского района после запрещения устройства молебна по поводу выгона скота на поле местные жители высказали свое недовольство, разогнать собравшихся удалось только угрожая охотничьим ружьём [11, л. 3].
Закрытию религиозных учреждений сопротивлялись и последователи ислама. Так, в с. Решетино Пачелмского района 30 мая 1929 г. из-за слухов о предстоящем закрытием мечети собралось 300-400 человек, часть из которых была вооружена дубинками [8, л. 149].
Недовольство вызывало и занятие церквей под какие — либо хозяйственные нужды, например, для ссыпки хлеба. Крестьяне предлагали взамен использовать свои пустующие амбары [8, л. 157].
Однако, не всегда взаимоотношения церкви и советской власти были конфронтационными. Хотя они и являлись идеологическими соперниками, порой удавалось найти компромисс. При этом, местное население могло воспринять это как предательство. Так, 18 ноября 1929 г. в с. Чернозерье Мокшанского района на пленуме сельсовета было постановлено занять церковь под ссыпку хлеба, о чем сельсовет договорился с церковным советом. Однако в течение двух дней женщины по 20 человек толпились около церкви, проклинали церковный совет в продаже церкви [9, л. 121]. В с. Елизаветино Мокшанского района церковь также была занята под ссыпку хлеба. При этом крестьяне не возражали. Однако когда сняли крест и повесили красный флаг, вспыхнуло недовольство населения. Но все же удалось достичь компромисса - церковь открыли с установлением санного пути с отгрузкой хлеба [9, л. 121].
Межличностные отношения представителей партии и церкви могли быть совершенно противоположны политике советской власти. В 1924 г. член партии был обвинен в рекомендации на службу в уездный отдел народного образования священника и скрытии в рекомендации, что тот был священником[12, л. 163].
Нужно учитывать позицию и личностные качества не только представителей власти, но и священнослужителей. В докладной записке с. Николаевка в июне 1929 г. отмечалось, что «поп хотя антисоветской пропаганды не ведет, но церковь каждый праздник бывает полной народом. По отзывам обывателей поп красиво говорит проповеди не задевая советской власти»[11, л. 7].
В 1920-х гг. продолжали строить церкви. Так, в докладной записке в октябре 1928 г. отмечалось, что недавно была построена церковь в селе Сергеевке, недалеко от Загоскино бывшей Еланской волости[3, л. 35 об.].
Наиболее яркий пример сотрудничества представителей советской власти и церкви в 1920-х гг. можно найти в с. Русская Норка Кондольского района Пензенского округа. В докладной записке от 29 октября 1929 г. начальнику Пензенского окротдела ОГПУ сообщалось о политэкономическом состоянии села[9, л. 71].
Увиденное поразило коммунистического активиста. Отмечалось, что «крестьяне села не знают, что на свете существует кино и не имеют о нем представления, но зато в течение трех лет строится огромнейшая (в деревенских условиях) церковь, на которую уже затрачено несколько десятков тысяч рублей»[9, л. 71 об.]. При этом средства на постройку церкви собирались с благословения сельсовета и при его прямом участии, а саратовский музей «снабдил строящуюся церковь иконами, взамен различных атрибутов из мордовского домашнего обихода»[9, л. 71 об.]. Представители сельсовета и церковной организации не скрывали своих хороших взаимоотношений. Для строительства церкви при деятельном участии сельсовета использовали общественный сосновый бор Русско-норкинских крестьян. При этом, перевозка бревен производилась бесплатно силами крестьян. Когда не хватало строевого материала для церкви, церквосовет занимал у сельсовета, а когда сельсовет ремонтировал свое здание, то гвозди, тес, и др. предметы занимал у церковного совета[9, л. 72].
В с. Русская Норка представители церкви и сельсовет жили «душа в душу». Интересно, что псаломщик с гордостью заявил, что во время похорон Владимира Ильича церковный хор был приглашен сельсоветом исполнять похоронный марш[9, л. 72]. Этот случай интересен и позицией сельсовета и отношением к этому псаломщика.
Вышеуказанные примеры хоть и не являлись массовыми, однако показывают, что компромисс между властью и церковью или даже взаимовыгодное сотрудничество в рассматриваемый период были возможны и зависели, особенно в сельской местности, далеко от центральной власти, от позиций представителей местных властей и церковной организации.
В период с середины 1920-х гг. до начала 1930-х гг. в истории взаимоотношении советского государства и церкви произошло ослабление конфронтации, что во многом было связано с изменением направления политики советского государства в целом.
Список литературы
Сухова, О. А. Строительство нации в СССР в 1920-е гг.: утопия или эффективная модель социальной инженерии? / О. А. Сухова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. – 2015. – № 1 (33). – С. 35–45.
Попова, О. В. Взаимоотношения церкви и государства в СССР: традиции и опыт / О. В. Попова // Метаморфозы истории. 2002. №2 – С. 219-245.
Государственный архив Пензенской области (далее — ГАПО). Ф. 54. Оп. 1. Д. 170.
ГАПО Ф. 54. Оп. 1. Д. 110.
Курляндский, И. А. Сталин и религиозный вопрос в политике большевистской власти (1917-1923 гг. ) / И. А. Курляндский // Вестник ПСТГУ. Серия 2: История. История РПЦ. 2012. №48 – С. 72-84.
Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922 – 1925 гг. – М. – Новосибирск: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), «Сибирский хронограф», 1997. – 597 с.
Поспеловский, Д. В. Русская православная церковь в XX веке / Д. В. Поспеловский. – М.: Республика, 1995. – 511 с.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Село Прянзерки. Жители села в годы Великой Отечественной войны
Мы, современные люди, мало знаем о родном селе, не знакомы с его прошлым, мало интересуемся настоящим. Каждый человек должен знать историю своей родины, любить её, ведь родина начинается с «порога» отчего дома. Любить Родину - значит жить с ней одной жизнью..
В моей работе пойдет речь о любимой прабабушке Кий Марии Семеновне – ветеране войны и труда, беззаветно служившей всю свою жизнь на благо родины. Я хочу, чтобы на страницах Спасских летописей было больше материала об этом человеке с уникальной судьбой. Ее рассказы о войне интересны и познавательны, ее отношение к труду вызывает уважении и восхищение. .
История повседневности эпохи Великой Отечественной войны в исторической памяти народа
История повседневности эпохи Великой Отечественной войны в исторической памяти народа: особенности источниковедческого анализа. На основе записанных на видео воспоминаний Ольховой Марии Ивановны.
Место авиашколы ОСОАВИАХИМА в социально-экономическом развитии Пензенской области в 1930-е гг.
Место авиашколы ОСОАВИАХИМА в социально-экономическом развитии Пензенской области в 1930-е гг. В июне 1928 г. в поселке Свободном, который ранее назывался Манчжурией, была организована по инициативе местного ОСОАВИАХИМа школа гражданской авиации..
Важной задачей исторического краеведения является фиксация и охрана памятников этнографии и искусства, это почти невыполнимо без привлечения широких масс историков - краеведов..
Настоящая русская женщина, которая смогла выстоять в войну
О войне я знаю только по рассказам бабушек и дедушек, из телевизионных передач и книг. Сегодня, побывав в гостях у бабушки, я задался вопросом, а какая она настоящая русская женщина, которая смогла выстоять в эти тяжелые годы? .
В предверии праздника Великой Победы в нашей семье будут вспоминать тех, кому мы обязаны нашей жизнью: ветеранов Великой отечественной войны. Были такие люди и в нашей семье – это мои бабушка и дедушка (по маминой линии). .
Война глазами солдата. Сталинградская битва. Владимир Керхонаджев родился 3 августа 1924г. В греческой семье в посёлке Ленрудник Армянской ССР. В 1931 году поступил в русскую школу и 1941 году окончил 10 классов. Мечтал о поступлении в военное училище, но военным училищем стала для него война. Юноша просился на фронт, но семнадцатилетних на фронт не брали, а призвали в подразделение для охраны медеплавильного завода.
Никифор Яковлевич Наталевич (04.05.1900–28.03.1964) – видный государственный и партийный деятель Белорусской ССР. 17 марта 1948 г. Никифор Яковлевич был снят с должности председателя президиума Верховного совета Белорусской ССР и отправлен на работу в Пензенскую область. Причиной отстранения от должности стало то, что в 1947 г. в домашней архиерейской церкви в Минске крестились две его дочери .
