Глава VI . Исламизация Чечни в XVI-ХVIII вв. как фактор этнической консолидации нахов-чеченцев // Очерк исторической географии и этнополитического развития Чечни в XVI-XVIII веках
§ 1. Распространение и утверждение ислама на территории края
До наступления ХУ1 столетия практически все нахское население Северо-Восточного Кавказа от р. Терека на западе до бассейна рр. Аксай-Акташ на востоке, в этнографическом плане являвшееся единообразным, разделяло древние языческие культы, связанные с обожествлением сил природы и поклонением "потусторонним" силам. В общественном сознании горцев господствовала мифологическая картина мироздания.
Язычники наделяли окружающий мир элементом сакральности; священными являлись небо, горы, земля, деревья, вода, огонь и т.д. Духовное и материальное в язычестве являлось нераздельным, пространство строго структурированным, а время считалось не линейным, а цикличным. Боги в язычестве материальны и наделены тем же набором качеств, что и человек, только в огромных масштабах. Вместе с тем язычникам нашего края была знакома идея высшего бога создателя всего сущего - Дела, вокруг которого складывался пантеон богов сил природы.
Монотеизм - это совершенно иное видение мира, делящее мир на материальную и духовную сферы, которыми управляет Бог-творец, он же создатель вселенной и человека. Единая для язычества природа бытия делится в монотеизме на материю и дух, который воплощается в Боге, давшем человечеству Божественное откровение (закон) и священную Книгу.i
Если в западной части Горной Чечни и Ингушетии в период ХУ1-ХУШ вв. языческие культы оспаривались грузинской церковью, то нахское население центральной и восточной части Горной Чечни подвергались процессу исламизации со стороны Северного и Нагорного Дагестана.ii
Известно, что исламизация собственно Дагестана шла с юга на север и, соответственно исламскими народами объявляли себя в VII-Х вв. к примеру агулы и лакцы, в ХIII-ХIV вв. - кумыки, к концу ХIV в. - даргинцы, в ХV - началу ХVI в. аварцы, к концу ХVI в. - андоцезские народы и нахи-аккинцы (ауховцы).iii
Следует отметить, что распространение ислама на Северо-Восточном Кавказе шло первоначально путем непосредственного покорения населения исламским государством (к примеру, Арабским халифатом или империей Тимура), затем через систему "исламских" набегов с целью грабежа "языческих" районов и принуждения к принятию новой религии. Наконец через исламских проповедников-подвижников с посохом в руках и с котомкой за плечами обходивших дагестанские и нахские (чеченские) аулы и, что весьма важно, через установление своеобразного мирного "покровительства" мусульманскими княжествами Дагестана неисламизированных районов, население которых хотя бы формально обязывалось к выплате налога - "хараджа" на нужды исламской уммы.
Согласно традиционной исламской доктрине миропорядка страны и земли делились условно на три группы: Дар аль-Ислам (Мир Ислама) - территория мусульман; Дар аль-Харб (Мир Войны) - территория, на которой ведутся войны с государствами враждебными исламу и представляющими угрозу для ислама; Дар аль-Агд (Мир Договора) - территория, где мусульмане не установили свой контроль, но имеют соглашения в т.ч. и в отношении земельного налога. Взамен мусульмане обязывались защищать и покровительствовать таким землям и народам.iv
Система "хараджа" наименее исследованная сторона процесса исламизации в Чечне: теоретически она сводилась к тому, что население неисламизированных и не подчиненных в политическом плане районов в обмен на "мир" с мусульманами должно было вносить в пользу общеисламского дела определенный налог за «покровительство». Причем подобные земли разделялись на своеобразные "сектора" между отдельными князьями-эмирами, которые брали на себя роль защитников исламского дела. Плата "хараджа" должна была гарантировать мирную договорную "протекцию" мусульманских правителей над язычниками-иноверцами, включая их защиту от внешних врагов.
Однако, чаще всего и после принятия ислама горцы, жившие на подобных землях, продолжали платить налог-харадж уже как земельную подать (плюс еще мусульмане выплачивали "закят" - налог с доходов). Дагестанские эмиры (потомки арабских, иранских и тюркских знатных фамилий пришедших сюда на заре ислама в качестве завоевателей) охотно делили в географическом плане между собой "зоны" и "сектора" внешних по отношению к их владениям земель, населению которых они разными путями навязывали харадж. Так, согласно несколько историческим хроникам шамхалы Кази-Кумухские собирали в свое время харадж практически со всей Аварии, включая Хунзахское ханство, а также с лезгин, даргинцев, и с "Мичигича" (восточная часть Чечни) до их исламизации.v
Другие хроники утверждают, что в свою очередь исламизированные хунзахские ханы осваивают сбор хараджа в языческих андоцезских и аварских обществах западной и северной части Нагорного Дагестана несколько заходя и в границы Горной Чечни.
Так, одна из дагестанских исторических хроник (в позднем списке Х1Х в.) утверждает, что завоеватель Тимур раздал своим ставленникам в Дагестане горские земли, в т.ч. эмиру хунзахцев он якобы отдал людей (и земли) живущих "между рекой гидатлинцев… и горой андийцев (андал), тех киялальцев (кийялал), которые [обитают] позади шибутян (ахл Шубут), Ункратль (Ункрак) и других [горцев, живущих] вплоть до Галгая (Гулга).» Пока еще не проанализированные данные русских документов 1621 г. говорят о посылке из Терской крепости в 1618 г. в горы "ратных людей" по просьбе "[уварского] Нуцала князя и брата его Сулема[на-мурзы] и Черново князя сына Турловы - мурзы" для похода на "непослушников" - "шубуцкие и калканские и ероханские и мичкизские кабаки", которые указанными силами были разорены и "добили челом" русскому царю".vi
Возможность столь широкого охвата нападениями территорий горных нахских обществ за один летний сезон (от Нахч-Мохка до Галгая и Джейраха) в условиях высокогорья представляется практически неосуществимой, но одно их перечисление достаточно симптоматично. Оно указывает, что данные территории находились в поле интересов указанной группы князей.
Еще в середине ХУП в. в подлинном письме тарковского шамхала Сурхая к аварскому (хунзахскому) эмиру Дугри-нуцалу предлагается приложить "все старания к взятию моего хараджа с джамаата Чамалал".vii Выясняется, что жители андоцезкого общества Чамалал (некогда язычники) были обязаны давать шамхалу по 500 овец. Между тем эти районы были исламизированы не позже конца ХУ1 - начала ХУП в. Тем не менее претензия на харадж сохраняется. Остается добавить, что в состав Чамалала входили и нахские (чеченские) аулы пограничного чеченского общества Кенхи.
Мы не располагаем ни одним реальным подтверждением, что хунзахские ханы реально получали "харадж" с аргунских аулов и с нахчмахкоевских районов Чечни (исламизированных не позже середины ХУП в.), тем не менее, в канцелярии ханов, еще в первой четверти Х1Х в. бережно сохраняли некие списки, в которых фигурировали такие аулы как: "Хекмада" (Хакмадой), "Шикыр" (Шекарой), "Тырли" (Терлой), "Хакку" (Хаккой), "Шубут", "Мулкый" и некоторые другие.viii
Согласно еще одному источнику - "Повествованию об Али-беке Андийском и его победе над князем Турлавом б.Али-ханом Баклулальским" выясняется, что указанный Турлов (середина - вторая половина ХУП в.) вступил в спор с правителем Анди (то-ли родственником, то ли ставленником шамхала Тарковского) из-за хараджа собираемого со "всех задних и южных гор, начиная от Салатав вплоть до Шубута на западе…" При этом Турлов успел согласно преданию "тайно" собрать харадж с селений общества "Тад-будри" (Чеберлой), когда андийцы разгромили его войско, а самого князя убили.ix
История тем более загадочная, что те же Турловы заключили с чеберлоевцами в лице их патрицианских лидеров Алдамовичей (середина - вторая половина ХУП в.) равноправный политический договор о дружбе и взаимной военной помощи, выставив в качестве залога верности своей клятвы две башни (два замка). Более того, дагестанский князь Чупан-шамхал, живший во второй половине ХУП в. направляет письмо к кадию и "жителям (ахл) наших чабурилийских (Чабурли) селений (кармат) - к большому и малому" с просьбой оказать ему поддержку.x Следовательно, Чеберлой это вполне мусульманский джамаат, на равных участвующий в политических событиях региона.
Совершенно надежны с точки зрения документальных источников и те сообщения, что общество Шатой (Шубут) к середине ХУП в. было в принципе исламизированным, хотя здесь и сохранялись еще пережитки языческих и христианских верований. Еще в 1627 г. несколько шибутян с 20 дворами "шертовали" русским воеводам на Тереке, в 1645 г. представители "шибутян" были приведены к присяге в Терском городе по образцу "шертовальной", т.е. клятва давалась на Коране. В 1657 г. местными старейшинами было направлено письмо к московскому царю на "татарском" языке (т.н. "книжный тюрки") выполненное арабской графикой. Начиналось оно с эпитета всевышнего Аллаха - "Он!". К середине ХУШ в. в Шатое местный кадий Кази-хан назван "владельцем", который единовластно осуществляет здесь "суд и расправу".xi
Достаточно документов свидетельствующих и об относительно ранней исламизации огромной нахской (чеченской) федерации вольных обществ Нахч-Мохка (Мичикич, Мичкизская земля). Ранние дагестанские арабоязычные хроники говорят о том, что "нижняя часть Мичикича" входила в шамхальство и с местных аулов взимался харадж, в т.ч. "джизия в пользу Шамхала - десять кайлов [нефти] с [тамошнего] месторождения черного масла (нефти - Я.А.).xii
По крайней мере, с начала ХУП в. Мичкизская земля участвует в военно-политических мероприятиях тех же мусульманских князей Северного Дагестана, включая одного из Турловых и Салтан-Магмута Эндерейского. В 1615 г. объединенные отряды шамхала и русских стрельцов разбили в «бою Султан-Магмутовых и Турлова-князя и мичкизских людей, …побили до смерти 140 человек…». К 1648 г. старейшины мичкизов готовы принести царским властям присягу на Коране.xiii
Местные предания относят начало распространения ислама в Нахч-Мохке к рубежу ХУ-ХУ1 вв., когда сюда явился проповедник Термаол (Термол): "Окружив себя усердными последователями, Термаол начал смелее производить обращение (в ислам. - Я.А.) и убивал противящихся…". Его могила находится, согласно некоторым данным, в селении Энакхалла. Другим пламенным проповедником ислама был шейх Берсан (XVII в.), принявшийся за активную проповедь после прохождения учебы у алимов в Кази-Кумухе (Дагестан). По другим данным он принял ислам и благодать шейха по просьбе умирающего дагестанского шейха возглавлявшего набег газиев на родное село Берсана и павшего от его руки.xiv
Важно отметить, что в непосредственном соседстве с Нахч-Мохком за рекой Аксай располагалась Окоцкая земли (владение Ишеримовых в ХУ1 в., позже Ауховское общество), население которой ранее всех из нахов приняло ислам. Так, мусульманские захоронения в одном из селений общества - Гачалк, уверенно датируются ХУ1 в. Сам правитель Окоцкого владения Ших-мурза Ишеримов приносил московскому царю "шерть" (т.е. клятву на Коране). При том, в документе от 1586 г. отмечено, что "у нево грамоты татарским письмом и русским прочесть некому".xv Отсутствие грамотных людей характерно, как правило для обществ сравнительно недавней исламизации.
В связи с вопросом о распространении ислама в Чечне нельзя не отметить следующее объяснение А.-К.Бакиханова, автора Х1Х в., о причинах появления Турловых в Чечне: "эмиры Андреевой убили двух родственников Гумбетовского и Аргунайского эмира, считавшего себя отраслью хана Аварского (имеются в виду Турловы. - Я.А.). Из этого произошла долговременная вражда, которая кончилась тем, что нижняя часть Мичикич, как-то: Чечен-Тала, Герменчук-Шали, Атака и проч., отошли во владение Терлав, родственника убитых. Терлав населил эти места жителями Нахшага (верхняя часть Чечни)…". Здесь интересно еще одно свидетельство от 1720 г. когда служилый князь Э.Бекович-Черкасский сообщил о сунженских чеченцах, что "владеет ими князь, именуемый Тирлагов сын…, а прежде сего они бывали под протекциею шамхала горского и Кумытцкого, но лет с 10 как они стали самовольными понеже сильнее они тамо других народов".xvi
История Северного Кавказа не знает подобного подхода к выкупу за кровь. Речь здесь идет скорее о том, что эндерейские князья считавшие себя ответственными за распространение и укрепление ислама (как когда-то эта роль принадлежала шамхалам Дагестана) в определенном "секторе", в данном случае в границах региона от р. Аксая до Дарьялького ущелья, передала часть "обязательств" гумбетовским Турловым, которые смогли заселить левый берег Аргуна на Чеченской плоскости, а затем и берега Сунжи мусульманами.
Только этим можно объяснить обстоятельство, что во второй половине ХУШ в. эндерейские и аксайские князья в лице того же Муртазали-Аджи/Аджи-Муртазали продолжали патронировать районы западнее Чеченского владения - низовья Ассы (общество Карабулак) и р. Гехи (Гехинское общество). Более того, в ходе конфликта предгорных нахов-ингушей (Ангуштинское общество) с кабардинскими князьями в 1772 г., к ним поступило письмо от тарковского шамхала Муртазали, писавшего: "предсим во времена отцов и прадедов нашх ваши отцы и прадеды были подвластными прежним шамхалам и платили подати, для чего и определялся к вам бегоул…, а для верности при бывших шемхалах содержался в аманате из знатных ваших старшинских детей". Далее шамхал обнадеживал ингушей своей поддержкой и просил направить представителей в Кизляр.xvii
Согласно преданиям, записанным в конце Х1Х - начале ХХ в., некоторые ингушские фамилии из Джейрахского ущелья именовали себя "Шаухуловыми" (Шовхаловы) и считали себя потомками шамхала. Более того, предания ХУП в. о военных вождях из Аьккхи, говорят о столкновениях некоего Лорсы с объединенными отрядами нахов-галгаевцев, кабардинцев и "кумыков".xviii
Как бы то ни было к началу ХУШ в аулы плоскостной Чечни уверенно можно считать исламскими. Более того, в 1707-1708 гг. в Чечне происходит первое массовое движение под религиозными лозунгами - восставшие чеченцы объявляют чингизида Мурата Кучюкова "их закона босурманского святым" и берут штурмом русскую Терскую крепость с участием тех же кумыков и ногайцев; в 1709/10 г. происходит и первый "исламский" набег с территории равнинной Чечни на тех же "неверных" нахов-арштхойцев, а в 1732 г. с религиозным деятелем "Аджжи" с целью похода на горцев - "неверных" для обращения их в мусульманскую веру. Подобные "исламские" набеги эпизодически следуют до конца ХУШ в. приведя, в конечном счете, к исламизации западных нахов-чеченцев - карабулаков и галашевцев.
Из равнинной Чечни идет уверенная пропаганда ислама на запад в отношении и тех же ингушей. Так, в 1761 г. ингушские старшины жаловались в Кизляр, что "чеченцы принуждали нас, чтоб как они обасурманились…, оставя христианскую веру (наличие которой у ингушей в тот период конечно преувеличение. - Я.А.), веровали б в их татарскую…". Скрывавшиеся под религиозными спорами политические разногласия тянулись десятилетиями. В 1785 г. втайне готовя нападение на Кизляр, имам Мансур мотивировал сбор войск необходимостью похода на "ингушской народ, … потому что не имеют ни законов, ни веры, ни исповедания". Он же в 1786 г. угрожал флагом исламского набега и Карабулаку, когда горцы отказались его поддерживать. Где-то к 1810 г. "мусульманское племя чеченцев" переселяет к Назрани значительную часть жителей Ангуштинского общества где "проповедники этого племени пытались внушить ингушам религию арабского пророка" в чем, однако, потерпели провал.xix
Вместе с тем, в ХУШ в. оставалась актуальной и прозелитическая деятельность отдельных кумыкских князей наследовавших линию утверждения ислама в "закрепленных" традицией за ними районах. Где-то после 1762 г., когда эндерейский владелец и покровитель карабулаков Муртазали-Аджи обещал построить в их земле мечеть и определить муллу, к ним был направлен религиозный авторитет "хаджи Мухаммад, чтобы он обучил [их] исламу и воспитал". И далее, в арабоязычном документе ХУШ в. утвеждается, что "сейчас… (карабулаки. - Я.А.) стали [настоящими] мусульманами…, а поэтому их имущества (мал) и их души стали запретными для нас, согласно тексту Корана и сунне, …". Но следует отметить, что окончательное утверждение ислама в Карабулаке, затянулось по крайней мере до конца ХУШ в. В первой четверти Х1Х в. карабулаки уже сами посылают мулл из своей среды в общество Галашки. Горцы Галанчожского ущелья в тот же период заимствовались муллами от равнинных чеченцев.xx
В 1758 г. во время экспедиции генерала Фрауендорфа против аулов Чеченского владения последние, призвали к себе на помощь единоверцев из Дагестана (Аксай, Эндирей, Анди, Гумбет, Андалал, и др.) и из самых густонаселенных чеченских обществ - Чебарлой, Шубут (Шатой), Нахч-Мохк, Герменчик, Шали, Качкалык, Гехи и Аух.xxi По существу в этих обществах проживало до 80% населения исторической Чечни, и это было мусульманское население.
Процесс исламизации в Чечне совпадает с процессом национальной консолидации нахов-чеченцев и, несомненно способствует ему. Недаром, автор конца ХУШ в. путешественник Я.Потоцкий, считал из говорящих на "мицджегских" (т.е. нахских. - Я.А.) языках мусульманами только чеченцев, остальных язычниками. Другие авторы - И.Гильденштедт и Я.Рейнеггс, полагали, что "кистины" (нахи) делятся на мусульман и язычников (к последним, на наш взгляд, они относили западных нахов - ингушей и жителей верховьев Аргуна, Ассы и Фортанги) находя в их языческих верованиях и обрядах даже элементы древнего христианства. В дополнение можно указать, чтодокумент первой четверти Х1Х в., посвященный описанию высокогорной части Чечни и Ингушетии свидетельствует, что здесь "вера большею частию магометанская, омаровой секты, но есть идолопоклонники и христиане, сии последние суть некоторые жители округов Галга и Джерахи".xxii
Несомненно, что в ХУШ в. та же плоскостная Чечня обретает значительный потенциал для "воспроизводства" ислама. В каждом селении считалось столько мечетей, сколько обитало в нем крупных "фамилий". При каждой мечети, что чрезвычайно важно, находились училища, "в котором преподают арабский и турецкий языки". Автор конца ХУШ в. отмечает, что "чеченцы довольно прилежат к сему учению (ислам. - Я.А.) и только самый бедный не отдает детей своих в школу".xxiii
Известно, что предгорно-равннные карабулаки находились, как и ингуши, в обязательных отношениях не только с кумыкскими, но и с кабардинскими (Малая Кабарда) князьями. Последние получали плату с тех же ингушей по 1 рублю серебром с дома и за это должны были "весь год от обид их защищать" и содержать там своего представителя. В отдельные годы такая же практика использовалась в отношении равнинного Карабулака и Гехов.xxiv Однако, на сегодня нет ни одного указания, чтобы кабардинские князья прямо или косвенно контролировавшие с ХУ1 в. прилегающие к Дарьялу равнины, возлагали на себя какие-либо религиозные задачи по исламизации, организации уплаты хараджа и т.д.
Скорее всего, дело заключается в том, что в той же Кабарде ХУ1-ХУП вв. признавала себя мусульманами (и достаточно в формальной степени) только высшая знать. Рядовое население Кабарды судя по всему не приводилось к исламу по причине того, что это вызвало бы запрет на обращение рядового населения в рабство и продажу людей в Турцию и Крым. Тем более, кабардинские князья не заботились об исламизации населения в вассальных землях Балкарии, Осетии и Ингушетии. Только в начале ХУШ в. обессиленные крымскими нашествиями кабардинские князья были вынуждены заняться исламизацией своих собственных сородичей. В одном из писем к крымскому хану Каплан-Гирею потребовавшему в 1707 г. живой дани в 3 тыс. ясырей, князья указывали на успехи в деле исламизации: "в каждом селе строятся соборные и приходские мечети и школы, исправно совершается пятикратная молитва и идет обучение юношества. Дозволено ли в священном законе полонить целое полчище народа мухамедданского, подобно воюющим гяурам и отсылать к Вашему присутствию? Есть ли соизволение Божие на то притеснение."xxv
В заключение необходимо рассмотреть и археологические данные о нашем крае, которые дают несколько иную картину исламизации, в связи с тем, что от признания новой религии и внедрения новых традиций в систему заупокойного обряда и в повседневную жизнь проходит, порой несколько поколений, не говоря уже о длительном периоде освоения арабской письменности.
Так, археолог М.Б.Мужухоев полагает, что в районе общества Аух (Гачалкский некрополь) мусульманские памятники датируется началом ХУ1 в., раннемусульманские кладбища Восточной Чечни (Нахч-Мохк) датируются ХУП-ХУШ вв., не позднее ХУП в. появляются и первые мусульманские погребения в горном районе Чеберлой (Макажойская котловина), граничащем с Дагестаном. Успехи исламизации в Аргунском ущелье автор относит в целом к ХУШ в., в Галанчожском ущелье (по р. Фортанге) к началу Х1Х в., а в горной Ингушетии ислам, по его мнению, утверждается на протяжении всего Х1Х в.xxvi
В целом, подобная картина относительно близка к характеристикам письменных источников с поправкой на, как отмечено выше, известное "запаздывание" материальных артефактов от духовных изменений в идеологии общества.
Таким образом, в ХУ1-ХУШ вв. в равнинной, низкогорной и большей части среднегорной зоны Чечни (в высокогорной зоне ранней исламизации подверглись только те общества, которые граничили с Дагестаном) ислам утверждается как господствующая общественная идеология. Она оказывала воздействие на все стороны жизни горцев и приводила к невиданной ранее универсализации некогда разрозненных самодостаточных союзов "вольных обществ". Большое влияние на завершение процесса исламизации в Чечне, безусловно, оказало широкое национально-освободительное и религиозное движение под руководством шейха и имама Мансура в 1785-1791 гг.xxvii
§ 2. Мусульманское духовенство в общественной жизни Чечни ХVIII в.
В той или иной мере вопрос о роли ислама и мусульманских священнослужителей в общественно-политической жизни края нашел отражение в ряде исследований.xxviii
В источниках ХУШ в. зачастую специально выделялся вопрос о конфессиональной принадлежности чеченцев. Так, в документации Государственной Коллегии иностранных дел России за 1720 г. отразился факт, что плоскостные чеченцы "веру имеют магометанскую". О "глубокой религиозности" чеченцев говорил турецкий историограф ХУШ в. Джевдет-Паша, "чеченцы подлинно лучше в магометанстве, нежели черкесы", - писал в неопубликованной работе П.Г.Бутков. Свидетельства о глубоком укоренении идеологии ислама в чеченском обществе оставили нам английские и немецкие источники.xxix
Необходимо, вместе с тем отметить, что в ряде горных районов Чечни ислам был слаб, здесь сохраняли влияние языческие верования, смешанные с элементами христианской религии.
Во главе духовенства отдельных обществ стоял так называемый "духовный начальник", скорее всего один из мусульманских богословов - алимов. В чем заключалась конкретная деятельность подобных краевых руководителей - источники не сообщают. В 1783 г. таким духовным "начальником" обществ равнинной части Чечни являлся "аджжи (т.е. хаджи. - Я.А.) Нугай мурза".xxx
В крупных аулах, где было несколько мечетей, а мечетей чеченцы имели "в каждом селении сколько обитает в оном фамилий" (имеются в виду тайпы. - Я.А.), один из мулл избирался в кадии: "первенствующий в селении называется кади, то есть судья; на место умершего духовного избирается старейшими в фамилии другой достойный, причем не уверяются той ли он фамилии или другой, лишь бы был природный чеченец". В маленьких селениях обыкновенно имелись только "моллы". Подобные муллы "окружных деревень" подчинялись, как правило, кадиям аулов "многолюдных".xxxi
Мусульманские судьи-кадии в Чечне избирались старшинами "фамилий", а не назначались, как в исламских государствах. Это и понятно, - здесь не было сложившейся государственности, а система управления носила форму подчеркнутого народоправства. Но если мы вспомним, что уже в ХУШ в. горцы Чечни избирали старшинами "богатейших", а в народных собраниях господствовали те старшины, "фамилии" которых были многочисленней и богаче других,xxxii то станет ясным, что кадии, безусловно, не могли не выражать в своей деятельности интересы верхушки чеченского общества.
Доходы мусульманского духовенства Чечне составлялись из ежегодных обязательных поступлений от прихожан. По одним сведениям - в пользу мечети (имеется в виду главная мечеть селения - "рузбан-маьждиг"), каждый двор ежегодно давал 10 мер зерна и 1/5 часть других доходов, по другим - "седьмую часть из урожая… и некоторую часть из добычи (меются в виду посторонние доходы. - Я.А.)".xxxiii Кроме того, каждая мечеть имела, согласно более поздним известиям, движимое (скот) и недвижимое (пахотные и покосные земли) имущество. Обработкой мечетных земель и уходом за животными занимались рядовые верующие, не получая никакого материального вознаграждения. Мечети получали и многочисленные нерегламентированные пожертвования. Часть доходов складывалась в качестве платы за обучение детей грамоте в мечетных школах.xxxiv
Объективные исторические условия ХУШ в. благоприятствовали усилению влияния духовенства в Чечне. Ряд известий непосредственно касается участия священнослужителей в системе общественного управления. Кадий традиционно "являлся как бы верховным судьей по шариату", но вместе с тем его роль не ограничивалась исполнением религиозных треб и судебных функций, он "немало" участвовал во власти старшин: "Селения чеченцев управляются старейшинами по летам от всякой фамилии со участием кадия (подчеркнуто нами. - Я.А.)".xxxv
В некоторых горных районах Чечни кадиям удавалось сосредоточить в своих руках всю полноту общественной власти, оттеснив старшин. Так, данные о "чабутлинцах" (общество Шатой) за 1758 г. говорят: "Чабутлинцы никаких у себя владельцев не имеют, суд и расправу чинят они чрез своего кадия…". На первое место в иерархии общественной власти представители духовенства вышли и в обществе Чеберлой. Так, письма из аулов "чебурклинцов" в адрес царских властей направлялись от "знатных духовных персон - хаджиев и от правителей и от всего подлого (т.е. подвластного. - Я.З.) народа…".xxxvi
Согласно Корану муллы и кадии имели "важное значение в гражданском управлении и в особенности в отношении суда", однако нормы шариата (мусульманского законодательства) не были еще господствующими в чеченском обществе, ряд дел решался по адату (обычному горскому праву). Но последней инстанцией в решении спорных дел являлись муллы, а не знатоки адата. "Споры решают старики, и если их решением недовольны, обращаются к духовным и их приговор исполняют", - говорит документ. Духовенство участвовало даже в делах, традиционно решавшихся согласно обычаю. Так, уличенного в воровстве наказывали "лишением имени и изгнанием его навсегда из селения, причем наблюдался следующий обряд: собравшись все к главной мечети, уговариваются кадии и старики, чтоб каждому обывателю в силу назначенного дня, выйдя из дому своего или взойдя на кровлю оного, выстрелить из ружья на воздух с произношением имени преступника и с словом "наалет", значит проклят".xxxvii
Значительным было участие духовенства и в политической жизни чеченского общества, в частности, во внешнеполитических делах. Хаджи, кадии и муллы являлись не только авторами тех или иных посланий, но и зачастую руководителями переговоров или активными участниками их. В 1742-1743 гг. от имени чеченских князей вел переговоры с иранским шахом Надиром чеченский кадий Казы-хан. При первом приезде к шаху он получил в подарок 50 руб., шесть старшин, его сопровождавшие, по 25 руб. На следующем этапе переговоров Казы-хана сопровождали князь Али-Солтан и три старшины. После скрепления договора кадий Казы-хан получил в подарок 200 руб., Али-Солтан - 150 руб., старшины - по 25 руб.xxxviii
В 70-х гг. ХУШ в. в плоскостной Чечне значительным влиянием пользовался хаджи Бекей, к нему обращал свои просьбы аварский владетель Магомед-Нуцал: "Приношу неисчетной поклон, господину, сердечному брату и старинному приятелю, усердному другу Бек аджию…". И в отношениях с Россией духовенство претендовало на первую роль. "Русские офицеры командированные в Чечню, - говорит документ, - призвав к мечети кадия и стариков (т.е. старшин. - Я.А.), сказывают им причину своего прибытия…".xxxix
Чеченское духовенство разрабатывало и скрепляло внешнеполитические договоры. В обращениях горцев к кизлярскому коменданту можно встретить такие строки: "после оставшихся от прадедов наших по закону присягать будем всеми чеченскими кадыями, аджиями и старшинами…". В начале Х1Х в. важный договор между плоскостными районами Чечни и Кабардой был полностью разработан и скреплен представителями чеченского духовенства, с одной стороны, и кабардинским валием Кучу, с другой стороны.xl
Автор: Ахмадов Явус Зайндиевич Раздел: История России Дата публикации: 03.01.2014 01:40:16
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Тайна царской семьи
Семья Романовых всегда была на виду, ничто не ускользало от зоркого ока многочисленных придворных, всё должно быть пристойно, всё-таки царская семья. Но были в истории Романовых и тайны, которые скрывались, не предавались громкой огласке. Одной из таких страниц была судьба великого князя Николая Константиновича Романова..
22 июня - 9 мая, две точки на оси русской истории, они существуют одновременно, между которыми прошли 4 года. Это потом, для истории - памятные даты. Для русского солдата – просто война. Страшная и незабываемая..
Великая Отечественная Война. Значение этих слов я начал понимать, когда мне было 5 лет, я впервые прочитал надпись «К 55 - летию Победы!». Написанную золотистыми буквами на сахарнице из чайного сервиза. От родителей я узнал, что речь идет о победе в Великой Отечественной войне. С тех пор, я начал обращать внимание на фильмы, литературные произведения, посвященные войне; они были пронизаны ужасом, кровью, слезами, но они вселяли в душу не только страх, но и гордость за Родину. .
Много лет прошло с тех времен, но души людей до сих пор надрываются при мысли о Великой Отечественной Войне. Эту работу я начала писать тогда, когда узнала о начале олимпиады, но не так легко мне это далось. Тяжело была моя тема тем, что я была неравнодушной к тем событиям. .
Становление и развитие православной школы России до духовно-учебной реформы 1808 года.
С 60-х годов XVIII в. утилитарный взгляд на образование стал постепенно сглаживаться, школы стали понемногу получать общецерковный и общегосударственный характер, не переставая, как и прежде, оставаться школами архиерейскими и специально-сословными, постепенно включаясь в общегосударственную образовательную систему..
Усыпальница Голицыных – больничная церковь архангела Михаила. Храм трапезного типа. К нему примыкают жилые покои бывшей богадельни. Комплекс вытянут в одну линию с востока на запад и располагается вдоль южного прясла ограды обители..
Три поколения моей семьи живут в мирное время. Три моих прадеда с первых дней Великой Отечественной войны были на фронте и не только они, но и их отцы. .
Женщина и война – эти понятия не совместимы. Женщина, которая дарит человеку жизнь, на войне вынуждена убивать. Женщина взялась за оружие, потому что наша Родина столкнулась со смертельной опасностью. Беда была настолько велика, что под угрозой гибели оказалось само существование народа, его свобода, будущее страны. Поэтому естественной реакцией всех было желание дать отпор врагу..
Семьдесят лет прошло со дня окончания Великой Отечественной войны. Уходят от нас люди, видевшие страшное лицо войны. А мы можем узнать о тех событиях только из рассказов ветеранов, близких и родных, из книг, художественных фильмов. Мы не должны забыть этот страшный урок истории. .
