Время есть, и настроенье, Написать стихотворенье, Про любовь и про войну, Сквозь седую старину, Разглядеть острог Рязанский, Гнёт постылый - басурманский, О боярах, о царях, И об узниках в цепях. Про леса и про дубравы. Да про русские забавы. Про врагов и про друзей, Про Богов да, про чертей:
Но строка она как дышло, Куда гнёшь, туда и вышла, И осталось мне одно, Написать про вороньё. Что над бранным полем вьётся, По которому несётся,
Конь в седле, без седока, В пене мыльные бока, Весь в рубцах от ратной свалки, Он один живой на Калке, У излучины реки, Где сражённые полки, Вечной памяти достойны, Беспробудны и покойны, Крепко спят «во век веков», Под копытами врагов. Словно призрак конь ретивый, С распустившеюся гривой, Вестник ратных неудач,
Мчится в скач, На Русь святую, Закусив узду стальную, Страшен, горд, и отрешен, В Русь посланец Божий он. Углядев его на воле, Застонает пахарь в поле, Злой набат пробьёт с церквей, Бабы спрячут в лес детей. И под дробь его копыта, Каждый знает, что открыта, Для врага на Русь дорога, Прогневили видно Бога – Хоть и Вера в сердце с нами – Грешны, склоки меж князьями, Что отравой вновь и вновь, Льют рекой святую кровь. Конь уже ввиду столицы, И княгиня из светлицы, Видит белого коня. И запястья оброня, В безутешном горе бьётся. Да в безумной страсти рвётся, Сквозь пространство к полю брани, Где уже глаза склевали. Князю серые вороны, И простые в чёрном жёны. С исцарапанным лицом, Не заботятся о нём. В скорби Русь оцепенела, В сердце боль заледенела, И стенания и стон, По земле со всех сторон. – Даже поле сечи пело: «Русь мечом осиротела».
