Географическим: своеобразием рассматриваемой территории является её замкнутость с запада Приволжской возвышенностью, с востока Бугульминско-Белебеевской. Они вытянуты в меридианальном направлении и являются водораздельными. В ландшафтном отношении это зона южной лесостепи на границе со степью. С севера граница проходит примерно на широте русла р. Большой Черемшан правого притока Волги, с юга по р.Чапаевке, также правого её притока. Переход от степи к лесостепи начинается на широте Самарской Луки Волги и междуречья Большого Кинеля и Самары. Самарская Лука Волги сама по себе является уникальным природным микрорайоном. В ландшафтном отношении её внутренняя часть разнообразна. В восточной части её расположен массив Жигулёвских гор,покрытый лесом. В западной части преобладает равнинный рельеф, представляющий собой лесостепь. Внутренняя часть Самарской Луки ограничена с запада руслом реки Усы, которая образует с Волгой почти сплошное водное кольцо вокруг неё.
Историческим своеобразием рассматриваемого региона является его как бы буферное, пограничное расположение между зоной кочевий степных скотоводов и южной границей сплошного расселения осёдлого населения не только в рассматриваемое время, но и в другие исторические эпохи. Причём для левобережного лесостепного Заволжья для него была именно русло Бол. Черемшана. Эта пограничная территория оставалась почти незаселённой из-за опасности нападений кочевников, чьи кочевья достигали широты Самарской Луки. Что интересно её территория достаточно плотно заселённая в IV- VIII вв. в IX – X вв. была малообитаема. Она стала заселяться не ранее рубежа X – XI вв., когда стала втягиваться в орбиту Волжской Болгарии и стала её локальным районом. Южная граница сплошного расселения населения которой проходила по р.Бол.Черемшан. Этот интересный исторический феномен пока не нашёл научного объяснения, хотя на него и обращали внимание (Кочкина А.Ф., 1999,с.169; Лифанов Н.А., Седова М.С., 2003,с.).
В VIII в. её территорию достаточно плотно заселяло население новинковского типа памятников. Н.А.Лифанов датирует эти памятники более поздним временем, чем другие исследователи. Доводя их существованиена Самарской луке до начала IX в. (Лифанов Н.А.,2005, с.36). Д.А.Сташенков датирует прекращение функционирования их там временем серединой VIII в., полагая их исчезновение напрямую связанным с походом арабского полководца Мервана вглубь Хазарского Каганата в 737г. Интерес представляет его мнение об отходе уцелевшего населения новинковского типа памятнико вглубь лесостепного Поволжья. Этот вывод сделал он после изучения материалов исследований Кайбельского могильника (Сташенков Д.А., 2003, с.339). Но причины их исчезновения с территории Самарской Луки пока не нашли убедительного объяснения. Мнение о пленении этого населения арабским полководцем Мерваном выглядит не более чем гипотеза, так как сведения арабских источников о преследовании им войск хазарского кагана весьма абстрактны, применительно к современным географическим реалиям. Сомнительно подразумевать под горами в сторону которых бежал хазарский каган Жигулёвские горы. Ведь сначала Мерван достиг гор, а затем реки (Волги), а они располагаются на востоке Самарской Луки примыкая к Волге и она огибает их, образуя излучину. Памятники новинковского типа занимают её равнинную часть, к западу и юго-западу от них, находясь там вблизи Волги, где её пойма богата кормовыми угодьями для домашнего скота. И на пути арабских войск была бы сначала территория занятая населением новинковского типа памятников, а затем уже горы. Поэтому под ними следует всё таки понимать Приволжскую возвышенность. Она была ближе на пути преследования арабами войск кагана так как начинается в районе Саратовского Поволжья.
Если исходить из хронологии завершения существования памятников новинковского типа в конце VIII в., то видимо причину их исчезновения следует искать в изменившейся этнокультурной ситуации в Самарском Поволжье к этому времени. На территории селища Ош-Пандо-Нерь именьковской культуры на Самарской Луке возникает новое поселение другого инокультурного населения (Галина Матвеева, Юрий Семыкин, 2007, с. 128). Им оставлены самые поздние захоронения во II Шелехметском курганно-грунтовом могильнике, которые определяются в рамках конца VIII -IXв. Эти погребения, по мнению исследователя Н.А.Лифанова, по отношению к комплексам новинковского типа являются более поздними, не ранее конца VIIIв. (Лифанов Н.А., 2005, с.6 7-74). Как на поселении возникшем на территории селища именьковской культуры, так и в поздних погребениях II Шелехметского могильника обнаружена посуда сопоставимая с посудой населения кушнаренково-караяповского круга памятников, которое этнокультурно соотносится с ранними мадьярами. На Самарской Луке зафиксированы его этнокультурные контакты с носителями традиций новинковского типа памятников (Багаутдинов Р.С., Богачёв А.В., Зубов С.Э. , 1998, табл. 56, рис. 5,7; Лифанов Н.А., 2005, с.71; Зубов С.Э. , 2006, с.16). В археологической литературе нет единства по культурно- типологическому определению этого круга памятников. Разные исследователи одни и те же археологические памятники и их отдельные комплексы помещают в различные типы памятников. Одни в кушнаренковские, другие в караякуповские.
На пограничье лесостепи и степи в бассейнах рек Самары и Сока с мадьярами связывают ряд захоронений в Южном Средневолжье. Хронологически они определяются в рамках второй половины VIII- IX вв. Д.А. Сташенков мадьярскими считает на Самарской Луке также селища: «Власть Труда», «Новый путь», Малая Рязань (Сташенков Д.А., 2008, с.95-97). С ними же связывают ряд захоронений в Южном Средневолжье. Не исключено, что исчезновение населения памятников новинковского типа с территории Самарской Луки связано с проникновением в конце VIII – начале IX в. мадьяр в её пределы. Кроме отмеченных памятников, сопоставимых этнокультурно с мадьярами других, которые могли определяться в рамках IX в. на Самарской Луке пока нет. По отмеченной группе захоронений в бассейне Самары и Сока сопоставимых с мадьярскими В.А. Иванов реконстрирует как путь движения мадьяр на запад, но он вызывает глубокие сомнения. Почти все они вытянуты цепочкой вдоль русла Самары начиная от Оренбургских степей вплоть до её слияния с Волгой. Одно захоронение обнаружено у левого берега Волги в устье р.Еруслан, в 75 км. ниже по течению от Саратова. Именно там произошла переправа через Волгу как полагает он (В.А.Иванов, 1999, с. 95-96). Его мнение не представляется верным. Во-первых, это погребение находится в стороне от других. Во-вторых, нет никаких свидетельств о движении мадьяр через территорию Самарского края как проходному коридору. Скорее всего оно какое- то время обитало на пограничье степи и лесостепи Заволжья в рамках второй половины VIII – IX вв. В третьих, судя по расположению археологических памятников логичнее искать их переправу через Волгу вблизи Самарской Луки после вторжения на их территорию обитания печенегов.
Самарская Лука остаётся быть малонаселённой и в X в. К этому времени относятся лишь три захоронения у с. Подгоры, которые вполне сопоставимы также с угорским миром, но другой его ветвью (Лифанов Н.А., Седова М.С., 2003, с.). Сосуд из погребения 1 со шнуровым орнаментом сопоставим с посудой имеющей истоки с территории горнолесного Урала. Шнуровой орнамент на сосудах логичнее рассматривать в этнокультурном плане сквозь призму мансийской ветви угров. Если на территорию лесостепного Поволжья в X в., как и ранее в IX в., начиная от широты р. Бол. Черемшан к северу продолжается приток населения и происходит формирование и становление государства под эгидой волжских булгар, то к югу от неё она остаётся практически незаселённой. Такое явление находит вполне логическое объяснение в близости расположение степных кочевий и реально существующей угрозой нападения. В то же время представляется, что для X в. роль и значение печенежских набегов Е.П. Казаковым преувеличенной, когда он пишет об исчезновении кушнаренковской, неволинской, культур, а также южных памятников ломатовской и поломской культур (Евгений Казаков, 2007, с. 119). Сам факт переселения населения этих культур на территорию будущей Волжской Болгарии не может быть даже косвенным свидетельтвом в пользу такого мнения, также как приведённое свидетельство о гибели в бою кого-то одного из их представителей. Для таких широкомасштабных исторических выводов нужны конечно более веские основания. Опасность нападения кочевников грозила в первую очередь тем группам населения, которые проживали в непосредственной близости от их кочевий. Среди отмеченных Е.П. Казаковым этнокультурных групп это может относиться только к населению кушнаренковской культуры, но только гипотетично. Оно появилось на территории южного Приуралья во второй половине VI в. и в последующие века постепенно продвигалось преимущественно в северо-западном направлении достаточно широким фронтом, смешиваясь с другими этнокультурными группами и достигло берегов Камы и Волги. Пока нет археологических данных, которые бы свидетельствовали о резком исчезновении его памятников в лесостепном, тем более в лесном Волго-Уралье в X в., из-за печенежских набегов. Это население, вероятно позднее растворилось среди инокультурных групп, потеряв свою этнокультурную специфику. Население же ломатовской и неволинской культур проживало слишком далеко от печенегов и было отделено от них лесами. Даже наоборот в IX-X вв. оно не отходит вглубь лесных массивов, а переселяется южнее в лесостепь на территорию будущей Волжской Болгарии.
Само появление как всплеском ряда поселений Волжской Болгарии на территории Самарской Луки в XI в. после её запустения в предыдущие два века, может найти объяснение в перенаселённости территории в ареале формирования этого государства к этому времени. Это связано прежде с его социально-экономическим развитием. Военно-политическая мощь, выросшая к этому времени, позволила ему создавать и сохранять свои анклавы на границе с воинственной степью не только на Самарской Луке Волги, но и в пределах Верхнего Посурья.
Литература
1.Кочкина А.Ф. Муромский городок – региональный центр Волжской Болгарии домонгольского периода на Самарской Луке // Вопросы археологии Урала и Поволжья. Самара, 1999.
3. Лифанов Н.А. Исследование селища Ош-Пандо-Нерь и Шелехметского II в 2001-2002гг. // Краеведческие записки. Вып. XI, Самара.
4. Зубов С.Э. Заселение кочевниками-болгарами Среднего Поволжья в VI-VIII вв (к вопросу об этнокультурном компоненте). Автореферат дис. … канд. ист. наук. 2006, Казань.
5. Галина Матвеева, Юрий Семыкин. Поселения VIII-IX в Среднем Поволжье // Средневековая археология евразийских степей. Том 1, Казань, 2007.
6. Сташенков Д.А. О поселениях хазарского времени в Среднем Поволжье // О поселениях раннехазарского времени в Среднем Поволжье // Культуры степей Евразии второй половины I тыс. н.э. Тезисы докладов IV Международной археологической конференции 17-21 ноября 2008 года. Самара, 2008.
7. Багаутдинов Р.С., Богачёв А.В., Зубов С.Э. Праболгары на Средней Волге. Самара, 1998.
8. Казаков Евгений Волжские болгары и кочевое население Урало-Поволжья VIII-X вв.: проблемы взаимодействия // Средневековая археология евразийских степей. Том 1. Казань, 2007.
Раздел: Археология Дата публикации: 23.08.2013 02:44:03
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Сендимиркинский могильник в Чувашии
В 2011 году в Вурнарском районе Чувашии, на длинном узком мысу надпойменной террасы р. Ср. Цивиль между деревнями Сендимиркино и Буртасы краеведом И.Г. Павловым были найдены предметы, относящиеся к женским нагрудным и головным украшениям конца раннего железного века, которые были сданы в Чувашский государственный институт гуманитарных наук. С целью проверки данного местонахождения в мае 2012 года отрядом Археологической экспедиции ЧГИГН (Н.С. Березина, Е.П. Михайлов, Н.С. Мясников) были проведены разведывательные работы. В результате был обнаружен могильник II-III вв. н.э. и предшествующее ему селище того же периода. В июне 2012 года АЭ ЧГИГН в составе Е.П. Михайлова и Н.С. Мясникова при участии научного сотрудника Института истории АН РТ Д. Г. Бугрова (Казань) проводила дополнительные исследования на данном археологическом памятнике. Общая площадь раскопа составила 56,25 м²..
Каменная индустрия Среднего Посурья эпохи энеолита
Особенности каменной индустрии — это часть признаков, характеризующих археологическую культуру. Для исследования были выбраны памятники эпохи энеолита: Утюж I, Утюж V, Утюж Бугор, Новая Деревня..
Энеолит степного Поволжья: три этапа или три культуры?
Энеолитическая эпоха степного Поволжья впервые наиболее полно была охарактеризована в трудах И.Б.Васильева, где она представлена сов-местно с памятниками лесостепи Среднего Поволжья и также полупусты-ни и пустыни Северного Прикаспия (Васильев, 1981). Еще более широкая картина энеолитического времени была представлена в последующей сов-местной с А.Т.Синюком работе (Васильев, Синюк, 1985). Предложенная тогда, более четверти века назад, трехступенчатая схема развития энеолита Поволжья явилась отправной точкой для последующих исследований и в основных чертах сохранила свою актуальность до настоящего времени. Конечно за прошедшие годы рядом исследователей эта схема была допол-нена, конкретизирована и соотнесена с культурами предшествующего вре-мени и синхронными культурными образованиями сопредельных регионов (Выборнов, 2008; Моргунова, 1995; Моргунова, 2011; Юдин, 2012 а). По-лученная общая картина энеолитической эпохи показывает, что процесс смены археологических культур носил в большей мере эволюционный ха-рактер, что вызвало существование нео-энеолитического периода в разви-тии населения степного Поволжья (Юдин, 2012 б)..
ТЕКСТИЛЬНЫЕ ИЗДЕЛИЯ ИЗ ЧУЛКОВСКОГО МОГИЛЬНИКА: К ВОПРОСУ О МЕЖПЛЕМЕННЫХ КОНТАКТАХ МУРОМЫ
Чулковский могильник муромы расположен на левом берегу реки Тужи (правый приток р. Оки), неподалеку от д. Чулково и Звягино Вачского района Нижегородской области. Он был открыт в 1959 г. Е. А. Безуховой (Халиковой), впервые исследовался в 1974 г. экспедицией Мордовского государственного университета под руководством М. Ф. Жиганова (было изучено 9 погребений) (Авдеев и др., 1975. С. 132). Широкомасштабные раскопки могильника велись в 1985-1992 гг. под руководством В. В. Гришакова, всего было исследовано около 100 погребений (Гришаков, 1986)..
Вопросы этнокультурной истории Южного Средневолжья конца I тысячелетия н.э.
Географическим: своеобразием рассматриваемой территории является её замкнутость с запада Приволжской возвышенностью, с востока Бугульминско-Белебеевской. Они вытянуты в меридианальном направлении и являются водораздельными. В ландшафтном отношении это зона южной лесостепи на границе со степью. С севера граница проходит примерно на широте русла р. Большой Черемшан правого притока Волги, с юга по р.Чапаевке, также правого её притока. Переход от степи к лесостепи начинается на широте Самарской Луки Волги и междуречья Большого Кинеля и Самары. Самарская Лука Волги сама по себе является уникальным природным микрорайоном. В ландшафтном отношении её внутренняя часть разнообразна. В восточной части её расположен массив Жигулёвских гор, покрытый лесом. В западной части преобладает равнинный рельеф, представляющий собой лесостепь. Внутренняя часть Самарской Луки ограничена с запада руслом реки Усы, которая образует с Волгой почти сплошное водное кольцо вокруг неё..
Вклад А.Е. Алиховой в изучение золотоордынского города Мохши (историографический обзор)
Золотоордынский город Мохши, располагавшийся в Примокшанье, на территории, которую в настоящее время занимает п. г. т. Наровчат, районный центр Пензенской области, был открыт А.А. Кротковым в начале ХХ века. Этому археологическому памятнику его первооткрывателем был посвящён ряд научных статей, в которых была восстановлена основная канва истории этого города. А.А. Кротков заложил добротную основу для дальнейшего изу-чения Мохши. Он охарактеризовал экономическое и политическое значение этого города, сделал ряд предположений относительно этнокультурного со-става населения, проживавшего в Мохши в золотоордынское время, и, в об-щих чертах, наметил планировку этого города. До настоящего времени ос-новные положения, выдвинутые А.А. Кротковым, в ходе работы над матери-алами, полученными во время работы на территории Наровчата и в его окрестностях, остаются почти без изменений и признаются верными боль-шинством исследователей. Серьёзной корректировке был подвергнут только план золотоордынского города Мохши, подготовленный А.А. Кротковым. Уточнение этого плана связано с деятельностью Анны Епифановны Алиховой. .
Развитие института женщин-«литейщиц» поволжских финнов в эпоху средневековья
Одной из ярких особенностей, маркирующей культуру поволжских финнов эпохи средневековья, являются захоронения женщин с литейными принадлежностями (льчками, литейными формами, кусочками металла). На других территориях, в большинстве случаев пограничных с финно-угорским населением) они встречаются редко, не имеют строго стандартного набора и определенного местоположения в погребении .
Орнаментальные мотивы на керамических сосудах абашевской культурно-исторической общности (по материалам Тамбовской области).
Фонды Тамбовского областного краеведческого музея имеют в своей коллекции предметы древности, относящиеся к разным периодам истории. Помимо богатой коллекции мордовских украшений, оружия и сосудов, оружия скифо-сарматского периода, хранится коллекция артефактов абашевской культуры (сер. II тыс. до н.э.) из раскопок памятников Тамбовской области, проводившихся Н.Б. Моисеевым (курганы Староюрьевский в Староюрьевском районе; Первомайский в Первомайском районе; Пичаевский в Пичаевском районе, Селезни-1, Селезни-2 в Тамбовском районе; Графская курганная группа в Жердевскои районе, Шлихтинское поселение в Тамбовском районе), Т.Б. Поповой (Периксинское поселение в Тамбовском районе) и разведочные работы А.Т. Синюка (Староюрьевский район)..
Погребальный ритуал женских погребений Усть-Узинского 2 могильника III-IV вв. в Верхнем Посурье
Погребальный обряд в период формирования древнемордовской культуры до настоящего времени не являлся предметом специального анализа, в ряде работ он рассматривался в контексте публикаций конкретных памятников. Определенная работа в этом направлении была проделана В.И. Вихляевым на материалах пензенской группы могильников (Вихляев, 1977), которая опиралась на результаты раскопок М.Р. Полесских 50–60-х. гг. XX в., методика которых вызывает неоднозначные оценки..
Археологические памятники мордвы к юго-востоку от г. Пензы (предварительное сообщение)
Окрестности г. Пензы уже довольно давно привлекали внимание археологов. О том, что на территории, занятой до настоящего времени лесной растительностью, к во-стоку от г. Пензы, прослеживаются следы древних поселений, было известно, по мень-шей мере, с конца XIX века. В этом районе в 1890-х гг. работал В.М. Терехин, член Пен-зенского губернского статистического комитета, краевед и археолог-любитель, а в 1920-х гг. вела раскопки Н.И. Спрыгина, сотрудница Пензенского краеведческого музея, крае-вед и археолог (Белорыбкин, Кишинская, 1995, с. 6-8). После 1920-х гг. интерес исследо-вателей к окрестностям города Пензы на некоторое время ослабел, однако в 1950-х гг. эта территория попадает в поле зрения М.Р. Полесских, профессионального археолога, сотрудника Пензенского краеведческого музея. .
