Глава VIII. Взаимоотношения Чечни с Россией, восточными государствами и кавказскими соседями в XVIII веке // Очерк исторической географии и этнополитического развития Чечни в XVI-XVIII веках
Османское правительство, несмотря на раздел сфер влияния на Кавказе, не прекращало попыток утвердиться на Тереке, в частности, в Чечне и Ингушетии. Оно продолжало считать горцев Северо-Восточного и Центрального Кавказа подвластными султану, утверждая на дипломатических переговорах с Россией, что «яко де наши подданные... на пред сего бывали под протекциею Порты». Турки намеревались построить крепости «близ Кабарды и Чечни», а также в Дарьяльском ущелье. В свою очередь беглый грузинский царь Вахтанг VI предлагал русскому правительству проект создания укрепления «близ чеченцев у Теплых вод». Не желая открыто конфликтовать с Турцией, Россия обратила внимание на «народы в том ущелье (Дарьял.- Я.А.) живущих», то есть на нахов- ингушей и осетин, с целью использования их для противодействия планам османов.xxxiii
Возрастание роли и значения русского государства на Северном Кавказе в 20-30-х гг. XVIII в. вызывало изменения в политическом положении Чечни. Но в связи с тем, что на ее территории было множество независимых обществ и несколько феодальных владений, выступавших суверенами во внешнеполитических действиях, то их политика не характеризовалась единой линией. Так, в 1726 г., «от трех чеченских князей, имеющих во владении своем около 5000 подданных, приехали (в крепость Святого Креста. — Я.А.) два узденя с тем, что они хотят быть в подданстве Ее Величества» (императрицы Екатерины I). С другой стороны, те же чеченцы, как и другие горские народы, совершали нападения на царские укрепления, держали крепость Святого Креста «в великом утеснении».xxxiv
В 1732 г. плоскостная Чечня вновь превращается в центр крупного повстанческого движения. Здесь, в Чечен-ауле, собралось около 10 тыс. горцев из различных районов Чечни и Дагестана. Народное ополчение намеревалось, по данным русской разведки, выступить против соседних народов для утверждения ислама и на Терек и Сулак для разгрома царских укреплений. Генерал Дуглас, выступивший было в поход получил известие, что горцы разошлись. Поэтому он остановил движение больших сил и направил к Чечен-аулу отряд драгун полковника Коха, всего в 500 солдат, который был окружен в густых лесах, разбит и уничтожен. При этом погиб и старший чеченский князь Казбулат, находившийся с Кохом.xxxv
В начале 30-х гг. XVIII в. с восстановлением мощи Иранской державы началась новая ирано-турецкая война, сказавшаяся и на политическом положении Чечни. Так, из Крыма через Северный Кавказ летом в 1733 г. двинулся для военных действий в Иране 25-тыс. конный корпус «царевича» Фети-Гирей Султана. Летом он прибыл в Чеченское феодальное владение, где к нему согласно договоренности присоединился со своим ополчением старший чеченский князь Айдемир. Правительство императрицы Анны Ивановны (1730-1740 гг.) с одной стороны решительно протестовало дипломатическим путем против прохода крымцев по Северному Кавказу, а с другой, двинуло навстречу крымцам войска из крепости Святого Креста. При русском командующем — генерале Гессен-Гомбургском, находились чеченские князья Алибек и Алисултан Казбулатовы (сыновья убитого Казбулата) со своими узденями, которые видимо придерживались российской ориентации.
Крымская армия встретилась с русской на р. Белой в Чечне (район Гудермеса). При помощи протурецки настроенного чеченского князя Айдемира крымцы разбили русскую армию во главе с генералом Гессен-Гомбургским (немецкий принц на русской службе), который закрылся в крепости Святого Креста. Причем, сам командующий спасся от плена только благодаря «доброте своей лошади».xxxvi
В тот же период складывается возможность налаживания дружеских контактов между Россией и горными обществами западных нахов, как Чечни так и Ингушетии; «кисты», «глегаи», «разубзюки» (дурдзуки/дзурдзуки) через дипломатические усилия беглого грузинского царя Вахтанга VI готовы были к установлению связей с Россией. Однако в связи с обострением международной обстановки, императорский двор не решился принять указанные территории под свою «протекцию».xxxvii
В начале 30-х гг. XVIII в. царизм был вынужден вывести войска из Прикаспия, а затем по условиям русско-иранского договора (Гянджинский трактат от 1735 г.), перенести границу с Сулака на левый берег Терека. Эти решения объяснялись угрозой войны с Оттоманской Портой и требованиями Ирана, где к тому времени укрепилась центральная власть в лице Надир-шаха. На Тереке в 1735 г. была быстрыми темпами построена новая крепость Кизляр, ставшая своеобразным политическим и экономическим центром Притеречья.
Воспользовавшись отходом русских войск за Терек, Оттоманская Порта объявила себя «покровительницей Дагестана» (под которым турки понимали и Чечню) и направила через Северный Кавказ для войны в Иране новую огромную армию.xxxviii
К середине лета 1735 г. 80-тыс. крымское войско под командованием хана Каплан-Гирея вступившего во вторичное правление, пройдя черкесские и кабардинские земли, показалось на берегах Сунжи. Крымский хан попытался на этот раз поработить не только адыгские, но и все северокавказские народы. Требования дани и покорности вызвали всеобщее возмущение со стороны чеченцев Князь Айдемир находившийся в союзе с ханством и тесно сотрудничавший в 1733 г. с крымским Фети-Гирей Султаном (вместе с которым он выиграл сражение против русской армии на р. Белой), присягнул на верность России. Как пишет П.Г. Бутков «по многим от хана письмам и подзывам не только к нему не поехал и людей не отпустил, но и немалые отгоны людей из войск ханских и другие вредительства показал».xxxix
Каплан-Гирей решил вторгнуться на Чеченскую равнину для захвата чеченских аулов через пологое ущелье Хан-Кала на Сунженском хребте, но военные силы, стянутые со всей Чечни, встали в ущелье и истребили до последнего человека отряды, направленные на прорыв. В кровопролитном сражении было убито до 10 тыс. захватчиков. Крымский хан был вынужден отказаться от дальнейших попыток покорения Чечни и, оставив ее в стороне, продолжил путь в Прикаспий.
Об этих событиях и повествует народная историческая песня записанная анонимным офицером (инициалы «К.К.») где-то в середине XIX в. в беседах с чеченскими стариками. На русском языке сохранился подстрочник песни-сказа со слов чеченца Давлетгирея Зармаева.xl
"…хан Крымский, подчинивши
Своей власти весь Кавказ,
Не замедлил обложить
Данью тяжкой на тот раз
Все народы кавказские,
Сколько было тогда их,
Даже и тех, что в бедности
Жили у гор снеговых.
Мы первыми отказались
Рабскую дань ему платить
И сказали, что скорее
Мы готовы в бой вступить
И биться с ним за свободу,
Как за мать свою родную,
И родину, где взросли мы,
Сердцам нашим дорогую.
Хан на это рассердился
И приказал сказать нам:
"Ожидайте кары моей,
Я явлюсь скоро к вам".
Год прошел, но кары
От него мы не видали,
Хотя ее с чувством страха
Каждый день мы ожидали,
Ибо видели не раз,
Как Орда народ карает
И кровь людей тогда речкой
Она всегда проливает.
И где пощады никому
Орда тогда не дает,
Всех мужчин убивает,
А девок в плен всегда берет.
На другой год, осенью,
Когда хлеб уже убрали,
Мы вдруг Орду великую
И шедшею увидали
Вниз по Сунже, вереницею
Бесконечною тянулась
Целый день, а к вечеру
В одну массу вся сомкнулась
Между Сунжей и Нефтянкой,
Где ночлегом заняла
Она пространство верст на шесть.
И там пять суток провела
В совершенном бездействии,
Точно мертвая, стояла
Она тогда, говорили,
Орду калмыков ожидала,
Чтоб вместе идти воевать
И нас, конечно, мимоходом
Беспощадно наказать.
Мы же, видя пред собою
Орду крымцев, не дремали,
Всех чеченцев, сколько было,
В Ханкалу тогда собрали
И стояли день и ночь
В ожидании Орды той,
Ибо знали хана гнев,
Он был страшно на нас злой.
В Ханкале же лес дремучий
Непролазным тогда был,
Его хранили, как святыню,
Его никто не рубил;
Ибо тогда защищал
Он собою вход в долину,
Где аулов было много
И где пасли мы скотину.
На шестой день хан прислал
Гонца своего нам сказать,
Что пришел сюда затем,
Чтоб нас беспощадно наказать,
Если только не согласны
Ему дани мы давать
И пять девиц ежегодно
В его гарем присылать.
Мы на это отвечали:
"Все хана тогда будет -
И дань и девки, когда нас
Никого в живых не будет".
Предвидя бой неизбежный
С Ордою Крымскою тогда,
Мы укрепили Ханкалу,
Как, быть может, никогда;
Завалов множество больших
В том ущелии нарыли
И деревьев для завалов
очень много порубили;
Одним словом, все сделали,
Чтобы хана там разбить
И тем его навсегда бы
Брать с нас дани отучить.
Рано утром, в туман темный,
Орда Сунжу перешла
И к Ханкале, точно туча
Громовая, подошла.
Мы смотрели не без страха
На ту Крымскую Орду,
Ибо она несла смерть нам,
Как Хана страшную кару,
Но мы духом не падали
И все поклялись умирать,
Но ни дани и ни девок
Тому хану не давать.
Даже жен своих и дочек
В Ханкалу тогда призвали,
Чтоб во время битвы нам
Они дружно помогали:
Всех убитых и раненых
С места боя уносили
И на место битвы нашей
Нам бы воду подносили.
Ибо жажда у раненых
Всегда страшная бывает,
А без воды, в муках тяжких,
Несчастные умирают.
Хан, приблизясь к Ханкале,
Тысяч пять на нас послал,
А сам остался при Орде
И результата ожидал;
Но как только в Ханкале,
Отряд татар показался,
Так бой страшный, рукопашный
Ту ж минуту ж начался.
Бились копьем и шашкою
И стрелы тучами пущали,
Кинжалы тоже в деле были,
Пока назад не погнали
Все пять тысяч тех татар.
Они в панике все были,
Мы же гнали их и били,
Пока всех их не побили.
Хан, узнав о том, и в гневе
Тысяч пять еще послал
И во что бы там ни стало,
А всех побить нас приказал,
Чтобы племени чеченцев
Не осталось и души,
Как людей ему вредных
И живущих здесь в глуши
На пути в Дербент с Крыма,
Где ходу купцам не дают
И где, подобно разбойникам,
Они жизнь свою ведут.
Пять тысяч татар новых
Мы без боя пропустили
До Шавдона и там уже
Со всех сторон окружили
Их несчастных и беспощадно,
Как и первых, мы громили,
Пока из них ни души
Живой к Хану не пустили;
Много мурз и уланов
В Ханкале тогда легло,
И меж ними убитыми
Два царевича было,
Одним словом, никто к хану
Из той битвы не явился,
А кто жив был, тот в плену
У чеченцев очутился.
Тогда только хан Орды той
Совет из мурз своих собрал,
На котором, не скрывая
Своих мыслей, так сказал:
"Я громил часто Русь
И поляков побеждал,
А здесь от горсти байгушей
Поражение испытал -
Десять тысяч Орды легло.
И два царевича молодых,
И мурз множество побито,
А цели своей не достиг,
И что теперь делать нам,
Откровенно мне скажите:
Уйти с страмом [там, вероятно,
"со срамом"] нам отсюда
Или драться вы хотите?"
Мурзы долго совещались
И так хану отвечали:
"Уйдем скорей от чеченцев,
А то как бы не напали
Те чеченцы на Орду
И кабы не разбили,
Как разбили в Ханкалах,
Ведь десять тысяч уложили…"
С тяжелым чувством на душе
Хан от мурз совет принял
И тогда же Орде своей
Отступать он приказал.
И с той поры никогда уж
К нам хан больше не являлся
И от дани, и от девок
Навсегда он отказался."
Прохождение крымских войск через Северный Кавказ, вопреки протестам Петербурга, послужило поводом к вступлению России в войну с султанской Турцией в 1736 г. Война была Россией успешно выиграна, и в 1739 г. был заключен Белградский мир, усиливший позиции царизма на Северном Кавказе и имевший большие политические последствия для его народов. В частности, Кабарда, соседствовавшая с Чечней, была объявлена "вольной" и должна была служить своеобразным барьером между зонами влияния османской империи и России на Северном Кавказе.xli
После нашествия крымского хана усиливается прорусская политическая ориентация плоскостной части Чечни. Так, старший чеченский князь Айдемир принял "подданство" России (что по тому времени являлось признанием мирных отношений присягателя с Россией) и в залог верности своих обязательств дал в аманаты сына Бардыхана, а другой влиятельный чеченский князь - Алисултан Казбулатов, отдал аманатом брата своего Бамата. Князья и их уздени стали даже получать денежное довольствие от российского правительства.xlii Из этого следует, что середина 30-х гг. XVIII в. в истории русско-чеченских отношений стала переломной.
Большое значение имел и факт активизации русско-горских торговых связей благодаря сооружению Кизляра. Он находился на пересечении торговых путей, связывавших Восток и Прикаспий с Юго-Восточной Европой и Россией. Через него товары из России шли к северокавказским народам, в Закавказье, Персию, Афганистан и через Каспийское море в Среднюю Азию. В русской крепости появились десятки лавок, рынки, гостиные дома - русский, армянский, татарский. Кстати, под гостиным домом подразумевалась купеческая корпорация.xliii
В Кизляре проживали выходцы из Закавказья, Персии, Индии, представители горских народов, в том числе чеченцы-окочане, которые вошли даже в состав Терского Кизлярского войска, созданного в 1735 г. "для всяких посылок по делам военным и дипломатическим в разные места, к горским владельцам: в Тарку, Крым, на Кубань и к калмыцким владельцам".xliv
Кизляр быстро превратился в экономический центр Северного Кавказа, привлекая на свои рынки горцев, которые торговали здесь не только с русскими и восточными купцами, но и между собой. Русское командование обеспечило торгующим полную безопасность проведения их торговых операций, что нельзя было сказать о собственно горских торговых центрах, на путях к которым купеческие караваны подвергались разбойничьим нападениям феодалов. Однако высокие пошлины, взимаемые на пограничных таможнях, тормозили поступательное развитие русско-кавказской торговли вообще и, русско-чеченской торговли в частности.
Как уже отмечалось, хозяйственные занятия жителей Чечни приносили небольшие товарные излишки пшеницы, фруктов, продукции скотоводства, ремесленных изделий и т.д. Эти товары и вывозили жители Чечни на русские рынки. В обмен горцы приобретали холст, различные ткани, посуду и др. Для полного контроля над торговлей с горцами власти в Кизляре стремились ликвидировать непосредственный товарообмен между горцами и казаками, который велся без платежа пошлин. С одной стороны, закупки казаков в Кизляре в 1740 г. были ограничены "нормой про домашний обиход", а с другой - от казаков требовали, чтобы чеченцы "по городкам не заезжали" и направлялись "прямо в Кизляр". Между тем, для горцев эта торговля была жизненно важной, "так что случалось казачьему начальству вооруженной рукой отбиваться от торгующих горцев, ехать с казаками по ту сторону реки и всех отбить прочь". Но простые казаки продолжали тайно продавать горцам "муку, рыбу без пошлин и билетов".xlv
Кизлярская администрация по-своему поощряла торговлю между Россией и горцами Чечни. Например, чеченцу Цуканаю Кичиеву выдавались "для приласкания" небольшие денежные вознаграждения. Известно также, что князь Айдемир, получавший часть своего жалованья натурой, имел разрешение продавать муку и овес "кизлярским обывателям".xlvi Но нельзя не отметить, что русско-горская торговля XVIII в. носила выраженный колониальный характер, торговля с горцами русским властям представлялась одним из средств их политического подчинения.
В начале 40-х годов XVIII в. вновь обострилась политическая обстановка на Северо-Восточном Кавказе в связи с агрессией персидского шаха Надира. Его войска в 1735-1739 гг. неоднократно вторгались в Дагестан. А к лету 1741 г., покорив Афганистан и Индию, одержав победу в войне с Турцией, шах Надир с 100-тысячной армией вновь вторгся в страну гор. Народы Дагестана обратились за помощью к России. Петербургский двор, ввиду тревожной международной обстановки, не мог оказать им помощи, но серьезно обеспокоенный действиями Персии стал укреплять южные границы. "Подвластным" ей северокавказским народам было запрещено продавать персам продовольствие и лошадей.xlvii
При вступлении в Дагестан шах Надир обратился с прокламациями и заявлениями к ряду горских народов, требуя поддержки: "К чеченцам и кумыкам также посланы были прокламации". Но чеченский князь Айдемир, приехав в Кизляр, "против шаха по возможности своей стоять, обязался" и оказал помощь "к приведению других горских владельцев Усмея Больших аварцев, и андиевцев в российское подданство…".xlviii
Правда, во время пребывания Надира в Дагестане другие чеченские князья Алибек и Алисултан посылали своих послов в ставку шаха с "представлением его стороне подданства" и даже обещали провести иранцев к Тереку, через "удобные места". Хорошо осведомленное о поведении кавказских владельцев русское правительство для усиления их "преданности" предприняло срочные меры: к чеченским, кумыкским и кабардинским князьям были посланы новые присяги "в утверждении их верности", выделено единовременное пособие, некоторым определено постоянное жалованье.xlix
В конечном счете, Надир так и не смог покорить народы Дагестана. Более того, персидские войска вынуждены были в 1743 г. покинуть Дагестан. Следующий поход (1745 г.) оказался еще более неудачным. Горцы Дагестана нанесли шаху явное поражение в открытом сражении. Потеряв половину армии, Надир бежал из Дагестана и вскоре был убит собственными придворными. Не осуществились мечты "потрясателя Вселенной" о покорении Северного Кавказа, Крыма и России.l
Желание иметь добрососедские, мирные отношения с Россией побудили чеченских князей от имени своих владений выдать в Кизляр заложников-амаматов, служивших залогом верности "присяге подданства" России. Выписка из ведомости горских аманатов от 26 июня 1743 г.li дает следующие сведения:
№
Кто имяны и которых владений
Описание их фамилий
Мнение бригадира Оболенского
В каких в год окладах состоят
руб.
коп
1
2
3
4
5
6
Чеченские
14.
Князя Али Султана Казбулатова брат Бамат
Автор: Ахмадов Явус Зайндиевич Раздел: История России Дата публикации: 03.01.2014 02:15:51
Шотландские военные специалисты на русской службе в раннее новое время (XVII – начало XVIII вв.)
Войны Московского государства с западными соседями в XVI веке способствовали знакомству русских военных с европейской воисковой моделью и создавали предпосылки для её заимствования. Во время Смутного времени стало заметно отставание русской армии от европейских по организации и вооружению..
Николай II - император, самодержец, последний русский абсолютный властитель. Но кем же он был на самом деле? Можно ли было предотвратить падение самодержавия, действительно ли так сильны были крестьянские и солдатские силы?.
В моей жизни появилось то, чего не хватало мне всё это время: понимание ценности жизни и каждой минуты, радость от общения с родными и друзьями, любовь и уважение к человеку – воину, солдату, давшему мне почувствовать счастье под мирным небом. Я теперь знаю, что герои живут рядом с нами. А значит, мне есть, с кого «писать свою жизнь»..
История страны, история родного края, история семьи - тесными невидимыми нитями связаны эти понятия друг с другом. История страны складывается из истории городов, сел, поселков, в которых живут люди, а они-то своими делами, поступками, помыслами и творят историю. Я думаю, что каждая семья - это часть истории нашей страны. Мне кажется, что жить без Родины невозможно. Когда я думаю о ней, я сразу представляю себе семью, предков, позволивших сохранить для нас мир, в котором мы живем. .
XVII век - период интенсивного освоения Сибири. Именно в это время снаряжаются морские и сухопутные экспедиции. Путь последних лежит по непроходимым дебрям тайги, по рекам. Что двигало желанием землепроходцев? Рассказы о том, что за Уралом несметные богатства и удивительные люди..
- Дедушка, расскажи, пожалуйста, как вы выживали во время оккупации, – спросил я как-то дедушку. Он долго молчал задумавшись. Брови его были насуплены. Я понимал, как тяжело ему это вспоминать..
Дмитрий Матвеевич родился 2 января 1920 года в многодетной крестьянской семье. Детство совпало с голодными годами. С малых лет Дмитрий Матвеевич любил работать, увлекался спортом. С одиннадцати лет работал в колхозе плугарём, а затем стал трактористом. “Прямо на току, где я работал на тракторе, мне вручили повестку о призыве в ряды Красной Армии, - рассказал ветеран, вспоминая о годах Великой Отечественной войны. - Где бы я ни воевал, я всегда думал о родной стране, о своей деревне, об односельчанах”. Родители не хотели отпускать своего сына на войну, но Дмитрий Матвеевич с гордостью пошёл воевать и защищать родину от захватчиков..
