К последнему морю стремятся тумены,- Монгольское войско летучей ордой, У каждого конь запасной на замену, Аркан, щит, и лук непомерно тугой.
У первоистока родник Курултая, Уже превращался в серебряный лёд, Тогда *Тэмуджин Солнцем в юртах сверкая, Живою легендой, стал «бог-стотовод».
Пьянили могол блеском дальние страны, С мечтою тщеславной рождался поход, Манила их *Мерва «Великой Султаной», И сверхпритезанье «на лучший народ».
Но этот поход, что поднялся с востока, Пропустит пристрастный московский поэт, И мысль утечёт с ним на запад далёко, Туда, где монгольский закончится след:
Где не было русским на Калке урока, Теперь переходит границу орда, Там режут людей,- моих предков жестоко, И в каждом уделе назрела беда.
На ветку уселась, горланя сорока, Поникла от пыли трава резеда, Князь *Юрий убит, «всё уходит до срока», В руинах и смраде лежат города.
Монголы идут «из границ ойкумены», Несчётны повозки, рабы и волы, И нашей всей жизни грядут перемены, В пластах этой чёрной сожженной золы.
Несёт «ураган», боль и трупы повсюду, В землянках старухи всю ночь голосят. Враз это представлю, и в жизнь не забуду, Как шёл с целым войском на смерть Коловрат.
«Охочих людей» вёл с собой воевода, Громя по дороге татар арьергард, Угрюмых Черниговцев,- «наша порода», Впервые «Чингизы» бежали назад.
Но внук Чингизхана ещё страшен в гневе, «Под их сапогом» безраздельная власть, Да Русь не восток,- здесь особое племя, Воюют все веси, уделы, и князь.
И в темных лесах, на привале в туменах – Звучало набатом: «идёт Коловрат», И память монгол, воскресит «убиенных», Да страхом пронзит окружённый отряд.
В тревоге соратник времён Чингизхана,- Сподвижник в походах его, - Сабудай: «Но как тут пойдёшь на «Вечерние страны»? Когда пошатнулся «священный Сарай».
Готовится степь к непривычному бою, Монголы в шеренгах по фронту стоят, А против врага только меньшей стеною, Евпатий Рязанский свой строит отряд:
№ 2.
И всё смешалось в жуткой сечи, Крик, топот, вопли человечьи, Победный клич, предсмертный стон, И кровь рекой со всех сторон.
Треск копий, стали звон булатный, И зов трубы на подвиг ратный, Монгольский щит, и русский шлём, Смешался с солнечным лучом...
Отпрянул враг: Склонился вечер, Кто был убит, кто искалечен. Хан сам подсчитывал урон,- Какому ужаснулся он.
И наш отряд заметно сгинул, Но русский дух их не покинул, И строй по-прежнему готов, Для отражения врагов.
Но нет в монголах больше мочи, И Сабудай уже не хочет, Мечом дружину покорить, И Коловрата захватить:
Бил камнемёт с предельной дали,- Из ставки главной, басурман, Пока совсем не закидали, В живых оставшихся славян.
И те, кто выросли в Рязани, Почти их памятью хоть раз, Ведь в ту могилу под камнями, Они ложились ради нас...
Однажды римский император Август издал указ о переписи жителей Римской империи, частью которой была Палестина – родина праведного Иосифа и Девы Марии. Отправившись на перепись, Иосиф взял с собой Марию. И когда они пришли в Вифлеем, у Марии родился сын. .
