Хронологические рамки настоящей статьи мотивированы тем обстоятельством, что «аланская» эпоха на Северном Кавказе начавшаяся в первые века новой эры и характерная определенной стабилизацией и положительной динамикой этнополитического и хозяйственного развития заканчивается с татаро-монгольским нашествием. В течение ХШ в. происходит коренное изменение этнополитической картины в регионе Кавказа и Восточной Европы вследствие ордынского (монгольского) завоевания.
Современные границы Чечни и Ингушетии (в которых живут чеченцы и ингуши или нахи, вайнахи) не совпадают с пределами географической территории расселения носителей нахского языка в эпоху античности, раннего и даже позднего средневековья. Границы расселения древних и отчасти средневековых нахов-«кавкасианцев» - носителей нахских языков, согласно археологическим данным и армяно-грузинским источникам состояли: от верхнего бассейна р. Большая Лаба на западе до Андийского и Снежного хребтов на востоке. И, от горных районов Грузии (ущелья Главного Кавказского и Бокового хребта в пределах бассейна верховьев рек Большой Лиахвы, Терека, Арагви, Ассы, Аргуна, Алазани и) Йори на юге до северокавказских равнин на севере.
На указанной территории в исследуемый период указываются разные по численности и территории крупные нахские этнические группы, как: двалы, дурдзуки/дзурдзуки, глигвы, кусты/кистины, цанары/санары, мелки, туши/тушины, хеви (мохевцы), хевсуры, мтиулы, пшавы, нахче/нахчматьяны, сасаны/чачаны, басиани, асиаг и алани (балкарцы и карачаевцы). Ареал обитания этих народов составляет также и область распространения в древности кобанской археологической культуры I тыс. до н.э. занимавшей центральные районы горной части Грузии и Северный Кавказ от истоков рр. Большая Лаба и Уруп на западе до восточных границ современной Чечни на востоке.
За длительный исторический период, прошедший от эпохи кобанской культуры бронзы до эпохи средних веков с кавказскими народами в целом, и с нахских языковым массивом в частности, произошли значительные изменения. Прежде всего, сложился круг основного ядра нахов охватывающий современные Горную Чечню и Горную Ингушетию - «нахче», кисты, дурдзуки, глигвы (по крайней мере, еще в последние века до н.э. и в первые века новой эры население горной части северной Грузии, Чечни и Ингушетии знают под общим названием дурдзуки) [1].
Общее название со временем сокращается до пределов обществ Хеви, Хевсурети, Пшави, Мтиулети, Тушети (впоследствии картвелизированных) и одного общества в границах современной Ингушетии. К VIII-IX вв. указанные общества скорее всего определяются в литературе как «Хеви Цанарети» - Санария, Цанаретия. Однако эти этнонимы – «Дурдзукетия», «Санаретия» и в этот период могли распространяться на современные горные районы Чечни и Ингушетии, когда нахи по обеим сторонам хребта объединялись против серьезной внешней опасности. Особняком стоит с I в. н.э. название Двалетия, охватывавшее современные горные районы Северной Осетии к западу от Дарьяльской дороги [2].
На вопросах о трех нахских этнонимах связанных с населением южных и северных ущелий Большого Кавказа – дурдзуки, двалы, и цанары следует остановиться несколько подробнее. Так, дурдзуки, согласно материалам Леонти Мровели в «Картлис цховреба» с первых десятилетий возникновения грузинского государства исторически занимали пространство грузинских гор от «Суанети до Дидоети», т.е. от горной Сванетии на западе, до передовых дагестанских обществ на востоке (включая тем самым и двалов). В какой-то мере, можно говорить и о политической гегемонии дзурдзуков в отдельные периоды истории Большого Кавказа в конце первого тыс. до н.э и начале I тыс. н.э. в северных и северо-восточных областях современной Грузии. Вместе с тем, начиная со времени образования первого грузинского государства в IV-III вв. до н.э. идет все возрастающее влияние грузинского этноса, грузинской монархии и христианской церкви на горские общества «дурдзуков», что рано вызвало и протест последних [3].
В одном из переводов «Армянской географии» составленной не позже VІІ в. н.э. можно найти некоторые сведения о нахских этнотопонимах имеющие на взгляд исследователей источниками данные античных и грузинских авторов: «…За 22) Дигорами в области Ардоз Кавказских гор живут 23) Аланы, откуда течет река Армна (?), которая, направляясь на север и пройдя безконечные степи, соединяется с Атлем. В тех же горах за Ардозцами живут 24) Дачаны, 25) Двалы, 26) Цехойки, 27) Пурка, 28) Цанарка, в земле которых находятся ворота Аланские и еще другия ворота Кцекен, названные по имени народа. За ними 29) Дуцы и 30) Хужи, 31) Кисты-людоеды, 32) Цхаваты, 33) Гудамакары, 34) Дурцки, 35) Дидои, 36) Леки, …» и т.д. Под «дурцки» многие исследователи подразумевают как раз дурдзуков/дзурдзуков [4]Интересно отметить, что исследователь М.М. Базоркин еще в 30-х гг. прошлого столетия высказывал мнение, что этноним дурдзук мог охватывать одно-два нахских общества примыкающих к Дарьялу (джераховская ветвь), а затем в эпоху раннего средневековья благодаря грузинским и арабским данным распространился на всех носителей нахских языков Большого Кавказа к востоку от Дарьяла. Следует отметить, что этнотопоним Дзурдзукетия в грузинской исторической географии воспринимается в широком (по Леонти Мровели это вся область Кавказа населенная горцами-нахами) и в узком – согласно Вахушти Багратиони это район, прилегающий к современным южным границам Чечни и Ингушетии или даже один Джейрахо-Мецхальский кластер [5].
Мы предполагаем, что историческая Дурдзукетия распространялась на всю без исключения горную полосу северной части Грузии и позже частично была либо оставлена жителями в результате «малого ледникового периода» Х1У-ХУП вв., либо трансформировалась в своеобразные горные грузинские общества.
Фактические данные Вахушти Багратиони автора начала ХVIII в. и глубокий анализ исторических данных о Двалетии проведенный В.Н.Гамрекели в ХХ в. убеждают нас в том, что в средние века Большой Кавказ на запад от Дарьяльского пути (горная часть Северной Осетии) исторически заселяли двалы, а собственно нахоязычные дурдзуки располагались к востоку от Дарьяла. Причем Двалетия в период расцвета Грузинского царства (ХI - начало ХIII вв.) находилась под его политическим, религиозным и культурным влиянием. Также как впрочем, и Дурдзукетия (в узком географическом смысле этого термина как самой северной полосы грузинского Закавказья). Причем доводы В.Н. Гамрекели не оставляют никакого сомнения в том, что горные двалы являлись с древности и вплоть до конца ХV в. одним из нахоязычных племен. Да и в начале ХVIII в. по свидетельству Вахушти Багратиони двалы еще продолжают говорить кроме «осского» (аланского) еще и на «старом двальском языке» [6].
Вопрос о названии Цанарети/Цанаретии получившем широкую известность в VII-ХI вв., в связи с антихалифатскими восстаниями в Грузии и становлением Кахетинского (Цанарского) государства – рассматривается в наличных исторических исследованиях на трех уровнях. Первое - цанары это горцы Горной Грузии, в частности Кахетии; второе - цанары есть нахи, непосредственные предки чеченцев и ингушей; третье - цанарами (цаной) именуются конкретно жители Чанты-Аргунского ущелья Чечни и прилегающие к ней с юга нахские общества Грузии. Однако следует считаться и с тем, что порой и вся Восточная Грузия, с ее грузиноязычными областями, именуется в источниках Цанаретия (но скорее всего по имени цанарской династии) [7].
Можно предположить, что со времени принятия Грузией христианства в IV в. и до пика расцвета грузинской монархии в XI-XIII вв. были политически «освоены» такие горные области с нахоязычным на тот момент населением, как: Двалетия, собственно вся Дурдзукетия [8], с практической картвелизацией селений обществ Хеви, Мтиулети, Хевсурети, Пшави и и Тушетии (кроме Цова-Тушетии). Возможно, шло и прямое заселение грузинами высокогорных ущелий (с достаточно редким коренным населением) в период климатического оптимума VІІ-ХП вв. В этот период на Кавказе повсеместно расширилась в горах высотная зональность площадей благоприятных для земледелия [9].
Как бы то ни было, связи современных горских грузинских диалектов населения указанных выше Хеви, Мтиулети, Хевсурети и Пшави с тем же чеченским языком, по мнению специалистов «носят не столько характер заимствований, сколько отражают субстратный характер чеченского вклада» [10]. В данном случае имеется в виду конечно не собственно чеченцы, а те древние нахские народности Закавказья близкие по языку к современным чеченцам.
Интересно отметить, что этнотопоним «Хевсурети» в тот период – ХI-ХIII вв. прослеживается плохо, в «Картлис цховреба» лучше указана «Пхоети» (Пшавия) и соответственно жители «пховцы» (но возможно, что в данном случае мы имеем название объединявшее два общества). Так, где-то в конце правления царицы Тамары Великой (1184-1213 гг.) согласно источникам «отложились жители [Кавказских] гор пховцы и дидойцы» (общество Дидо/Дидоети в Дагестане граничащее с Грузией). Против них был направлен атабаг - военачальник Иванэ, с ополчением из двалов, горцев Большой Лиахвы и Арагви (позже мы знаем там общества Хеви и Мтиулети). И когда он достиг селений повстанцев: «С одной стороны (с северо-запада). – Я.А.) у него оказалась страна Дзурдзукети, а другой (северо-восток. – Я.А.) Дидоэти и Пхоети». Причем, дзурдзуки «явились к нему (атабагу. – Я.А.) с подарками, выставили воинов и стали рядом с ним» [11].
Следовательно, Дурдзукетия (в узком смысле) тянулась по горам от общества Пхоэти/Пшавии (долины Пшавской Арагви и верховья Йори) западной границей которой являлся Гудамакарский хребет к западу и северо-западу до Дарьяльской дороги за которой начиналась Двалетия. Это могут быть собственно та же Хевсуретия, Мтиулетия, Хеви и (согласно позднему Вахушти Багратиони) общество Дурдзук-Кистия (Мецхал и Джайрах.
Политическое и религиозное влияние Грузии распространилось не только на южные, но и на северные склоны нахских гор: в «Кисти» - Джейрахское ущелье, в «Глигви» (Галгай и Цхорой) в бассейне верхней Ассы (Ингушетия), а также в общества Ассинского и Аргунского ущелий (Чечня).
Символом установления грузинского влияния здесь являются сохранившиеся грузинские храмы: Тхаба-Ерды и Алби-Ерды (XI-XII вв.), Таргим (ХП-ХШ вв.) в Галгае (Ингушетия) и, указания на бытование храмов в различных обществах Горной Чечни наряду с функционированием здесь в общественной среде отдельных элементов христианства [12].
Восточными соседями собственно нахских обществ Чечни до начала XIII в. оставались объединения дагестанских аулов андо-цезской (авароязычной) зоны, на севере горные нахи граничили с равнинными аланами. Наряду с аланским присутствием, надо предполагать на севере исторической Чечни поначалу (с конца IV в. н.э.) гуннское, тюркское и хазарское влияние, а к концу рассматриваемого периода и половецкое (кипчакское) соседство на Кумыкской плоскости в Терско-Сулакском муждуречье и в затеречных степях. На западе нахи Чечни соседствуют в горах с обществами современной Ингушетии и нахоязычными предками современных осетин, которые жили по левобережному бассейну верхнего течения Терека. Исторически длительный этногенез собственно осетин, как известно, имел смешанный характер: он шел с участием основного нахского субстрата и, возможно, с инфильтрацией протоабхазоадыгского, ираноязычного (скифского, сарматского и аланского) этносов и языков по крайней мере с I тыс. до н.э. [13].
Особняком стоит вопрос об автохтонном населении равнинной части Чечни. К началу исследуемого периода, так же как практически и на всей основной части равнинного Северного Кавказа (за исключением прикаспийских и причерноморских районов) страна была покрыта сарматскими, а затем и «аланскими» поселениями больших племенных групп алано-ясов. Некая государственность на равнинах региона сложилась к концу раннего средневековья, но к XIII в. Алания давно утратила характер единого царства и переживала период феодальной раздробленности. Об этом образно рассказал католический монах Юлиан, посетивший Аланию в 1235 г.: «сколько (там) селений, столько и вождей, и ни один не имеет подчиненного отношения к другому. Там постоянно идет война вождя против вождя, села против села…». Известно, что в ходе последующего вторжения монголов на службу к иноземцам добровольно вступила значительная часть аланских феодалов, даже воевавшая в первых рядах против таких же алан оказавших мужественное сопротивление захватчикам [14].
Надо полагать, что за этим противоборством наблюдались не только сословно-феодальная вражда и социально-политические конфликты, но и довольно жгучие племенные, религиозные и даже этнические противоречия.
Большинство исследователей сходятся во мнении, что под именем оседлых северокавказских «алан» скрывались не только крупные аланские подразделения ираноязычного характера, но и тюркоязычные и собственно автохтонные народности горского происхождения. В течение своего более чем тысячелетнего пребывания на Северном Кавказе пришлые (Центральная, Средняя Азия и Приаралье) аланские племена с яркой самобытной культурой не только укоренились на местной почве, но и в результате симбиоза создали некую новую северокавказскую общность. Известный исследователь, А.В. Гадло в свое время уверенно констатировал: «в границах Аланского государства в течение второй половины I тыс. н.э. сложился в целом единый и настолько специфичный комплекс культурно-бытовых признаков, что уровень этнической консолидации в Алании можно характеризовать как уровень свойственный средневековой народности». Однако нельзя сбрасывать с учета то обстоятельство, что даже собственно аланский компонент здесь был неоднородным и делился на ряд племен [15].
В границах современной Чечни согласно археологу М.Х.Багаеву складываются два этнохозяйственных и этнополитических ареала заключающих в себе соответственно горных нахов – «ломур нах» с преобладанием скотоводческо-земледельческого типа хозяйства и захоронениями в т.н. каменных ящиках и склепах и равнинных людей – «арара/охьар/овхар нах» входящих в аланский союз, с преобладанием земледельческо-скотоводческого типа хозяйства и захоронениями в грунтовых могилах и катакомбах [16].
К сожалению, сказать что-либо определенное о соотношении нахских и аланских факторов в истории Алании накануне монгольского нашествия в ХШ в. возможным не представляется. Известно другое. Накануне ордынского нашествия на Северный Кавказ сугубо аланские по археологическим находкам поселения включая городища, густо покрывали равнины современной Чечни и Ингушетии. Их известно на сегодня более 40, а аланского типа катакомбные могильники обнаруживаются даже в предгорьях и в некоторых горных ущельях нашего края. О густой населенности Алании, начиная от границ Дагестана и далее на запад, свидетельствует, арабский автор Х в. Масуди: «Аланское царство состоит из непрерывного ряда поселений». В Западной Алании (Северо-Западный Кавказ) ситуация возможно была другой – глава Аланской митрополии утверждал, что здесь народ «пастушеский» [17].
О городах Алании на той же р. Сунже следует сказать отдельно. Здесь располагался городской центр с мощными укреплениями - Алхан -Калинское городище (Магас) в среднем течении; выше по течению наблюдалась система небольших укреплений-городищ в районе г. Назрани и селений Али-юрт и Сурхахи (Ингушетия) на своеобразном предполье к Владикавказской равнине, Дарьяльскому ущелью и Эльхотовским «воротам».Далее к западу до современной Черкесии, располагалось еще несколько крупных аланских городов [18].
Аланские города Северного Кавказа находились, как правило, на важных торговых путях связывающих восток – запад, север - юг и горы - равнина. Жители их были связаны с ремесленным производством и торговлей, хотя в целом местные города оставались полуаграрными, а некоторые из них являлись и религиозными центрами. В частности Нижне-Архызское городище в Х-ХП вв. было центром Аланской христианской церкви, а г. Магас (Алхан-Калинское городище) на территории современной Чечни был священным местом для последователей традиционных верований связанных с культом огня. Здесь, в средней части Сунжи в первой трети ХIII в. правил владетель «А-Рсы-лань» (китайская транскрипция, возможно Александр или Арслан), имевший сыновей «Асань-чжена» и «Негулая» (Николай) [19].
Важно подчеркнуть и то обстоятельство, что плоскостное население всего Северного Кавказа в раннем и позднем средневековье грузинские источники представляют себе «овским» (т.е. асским, аланским). Горское население выглядит «кавкасианским»: «двалы», «дурдзуки», «цанары/санары», «кистинцы» и «туши» (горные районы Картлии, Кахетии, Осетии, Чечни и Ингушетии) [20].
Горная часть нахского этномассива в границах современной Чечни и Ингушетии именовалась в традиционной грузинской литературе средневековья обобщенно - «Дурдзукети», «Цанарети», а также «Кисти». Частными названиями были, к примеру, этнонимы «глигви», «мелки», «цанары», «туши» и «нахче»[21]. Согласно письменным, археологическим и этнографическим данным основная нахская территория территория (Чечня) представляла собой в затрагиваемый период некую сумму аульных обществ и союзов обществ в рамках ущелий, плоскогорий и бассейнов горных рек.
Если рассматривать с запада на восток, то в границах современной Ингушетии мы имеем исторически сложившиеся нахские аулы и общества в бассейне притоков верхнего Терека - рр. Охкарохи (Кистинка), Армхи и её притока Шона, такие как Джейрах и Мецхал. В верхнем бассейне р. Ассы и её притока Гулойхи (или Азычеч ?) располагались общества Галгай и Цори, из которых самым крупным являлось общество Галгай («Глигви» грузинских источников). Их названия, в тех или иных вариантах, дожили до XVI-XVII вв. когда они фиксируются уже и в русских документальных источниках. Особняком стоит вопрос о небольшом грузинском селении Гвилети (Гуэлети) и в Дарьяльском ущелье, население которого согласно русским источникам конца ХVІ в. представляется нахоязычным (Черебашев кабак) [22].
Ниже Цори по берегам Ассы, её притокам (Фортанга) и разным горным речкам (впадающим как в Ассу, Фортангу и на плоскости в Сунжу) в пределах исторической Чечни гнездились аулы таких обществ как Цечой, Мержой, Галай, Ялхарой, Нашхой, Аькха/Акка, Пешха.
На р. Чанты-Аргун, берущей начало в Грузии и рассекающей Горную Чечню с запада на восток, с последующим поворотом на север к равнине, располагались каменные аулы обществ: Маьлхи, Майсты, Кей/Кий, Хилдехарой, Терлой, Хьачарой, Чанти, Дишни, Дзумсой, Чинхой, Нижалой, Мулкой, Шатой и ряда других. Предположительно аул и общество Кей дали в грузинской традиционной этнонимике понятия «кейста/киста» и «кистинцы» [23]. Течение Шаро-Аргуна - другой крупной горной реки Чечни, шло от ледников Бокового хребта на юге, к юго-востоку, а затем на север, сливаясь с Чанты-Аргуном у выхода из гор на Чеченскую равнину. Начиная с истоков Шаро-Аргуна по её берегам и притокам, стояли древние каменные аулы - Кесалой, Хуландой, Щикарой, Шарой, Цесой, Химой, Нижалой и другие.
Одно из крупнейших горных обществ Чечни - Чебарлой располагалось восточнее шаройских обществ на плоскогорье образованном юго-восточными отрогами Андийского хребта. Сток горных речек здесь был обращён на восток в р. Ансалта, впадающей в свою очередь в Андийскую Койсу.
Восточная часть Горной Чечни - Нахч-Мохк, была освоена задолго до средневековья - густая масса аулов сложилась здесь в своеобразную федерацию обществ. Это территория относительно пологих лесных гор от 1,1 до 0,6 тыс. м над уровнем моря была прорезана с одной стороны рр. Бас (Джалка) и Гумс (Белка) с их значительными притоками ( Хулхилау, Мичиг и Гансол), текущими на север и впадающими в Сунжу. С другой стороны здесь начинались рр. Аксай, Ямансу, Ярыксу и Акташ (с вершин Андийского хребта), текущими в северном, а затем по выходу на Кумыкскую плоскость в северо-восточном направлении по вплоть до впадения в Терек [24].
Пережив ордынское нашествие, оказавшись на стыке противоборства двух монгольских государств Европы и Азии, испытывая наступление на горское язычество грузино-византийского типа христианства, а затем и ислама, находясь на границе воздействия различных языков и народов (тюркских, картвельских и ираноязычных) целый ряд нахских народностей обществ Большого Кавказа утрачивают свой самобытный тип.
Поэтому необходимость изучения истории нахского этномассива на Кавказе, безотносительно современного положения нахских языков и народов, до начала эпохальных изменений (с конца первой трети ХШ в.) представляется важной и необходимой.
ЛИТЕРАТУРА
1. См.: Туманов К.М. О доисторическом языке Закавказья: (Из материалов по истории и языкознанию Кавказа). Тифлис, 1913 (современное переиздание осуществлено РОО «Оптимум»: Грозный , 2011); Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа М.. 1973. С.122-144; Федоров Я.А. Историческая этнография Северного Кавказа. Л., 1983. С. 38-40; Ахмадов Я.З. История Чечни с древнейших времен до конца XVIII века. М., 2001. С.90-93; Северный Кавказ с древнейших времен до начала ХХ столетия (историко-этнографические очерки) / Под ред. В.Б. Виноградова. – Пятигорск, 2010. С.14-15; и др.
2.См., о горногрузинских обществах с нахским элементом: Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959; Гамрекели В.Н. Двалы и Двалетия в 1-ХУ веках. Тбилиси, 1961; Волкова Н.Г. Указ. соч. С.113-116; Мусхелишвили. Историческая география Грузии 1У-Х вв. // Очерки истории Грузии. Т.2. Тбилиси, 1988; Чокаев К.З., Ахмадов Я.З. Дурдзуки (дзурдзуки), цанары (санары) // Энциклопедия культур народов Юга России. Т.1. Ростов-на-Дону, 2005. С.96; и др. Следует отметить, что те же Хевсуретия, Хеви и Тушетия географически в строгом смысле находились между вершинами Главного Кавказского и Бокового хребтов, а не на южных склонах Большого Кавказа. Двалетия располагалась на северных склонах Большого Кавказского хребта занимая (да и то позже) на южной стороне водораздела частично небольшой район - т.н. Магран-Двалетию. Но исторически, политически и в силу своего расположения они все были тесно связаны с Закавказьем.
3. Мровели Леонти. Указ. соч. С.30, 52-54,64; Мужухоев М.Б. Средневековые культовые памятники Центрального Кавказа. Грозный, 1989. С.146-147. 4.Армянская география (пер. П. Патканова). Из нового списка географии, приписываемого Моисею Хоренскому // Журнал министерства народного просвещения. Ч. 226. 1883. С.30.
5. Базоркин М.М. История происхождения ингушей. Нальчик, 2002. С.20-21; Царевич Вахушти. География Грузии. / Введение, перевод и примечания М. Г. Джанашвили // Записки Кавказского отдела ИРГО. Кн. XXIV, вып. 5. Тифлис, 1904. С.150-152.
6. Царевич Вахушти. Указ. соч.С.141, 151-152; Гамрекели В.Н. Указ. соч. С. 137-145; и др.
7. Волкова Н.Г. Указ. соч. С.126-139; Ахмадов Я.З. Григол Великий – объединитель Восточной Грузии // Вестник ЛАМ. №2. Грозный, 2001.
8. Гамрекели В.Н. Указ. соч. С.24-25,29, 85-86; Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до ХУ века. Пятигорск, 2010. С.127-131, 148, 150-158; и др.
9. Монин А.С., Шишков Ю.А. История климата. Л., 1979. С.351-352; Ахмадов Я.З. К вопросу о климатических факторах в истории Чечни ХШ-ХУП вв. //Наука и образование в Чеченской Республике: состояние и перспективы развития. Грозный, 2011. С.527.
10.Анчабадзе Ю.Д., Волкова Н.Г. Этническая история Северного Кавказа ХУ1-Х1Х века. М.,1993. С.71-72;
11. Картлис цховреба. История Грузии / Гл. ред. Р.Метревели. Тбилиси, 2008. С. 291; Гамрекели В.Н. Указ. соч. С.24-25,29, 85-86; Кузнецов В.А. Указ. соч. С.127-131, 148, 150-158; и др.
12. См.: Царевич Вахушти. Указ. соч. С.133-134, 141, 153 («С древнейшего времени подчинялись царям Грузии страны: Дзурдзукия, Хеви, Двалетия…»); Виноградов В.Б. Вайнахо-аланские историко-культурные параллели (на материалах горной Ингушетии) // Вопросы историко-культурных связей на Северном Кавказе. Орджоникидзе 1985. С.7; Мужухоев М.Б. Указ. соч. С.111-118; Мужухоев М.Б., Магомадов И.Д. К вопросу о времени и условиях строительство храма Тхаба-Ярды //Археолого-этнографический сборник. Т.4. Грозный 1976. С. 91-102;. Мусхелишвили Д.Л. Историческая география Грузии IV-X в. // Очерки истории Грузии. Т.2.Тбилиси, 1988. С.416; Кузнецов В.А. Указ. соч. С.150-158; Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев и ингушей. М., 2004. С.38-52.
13.Ахмадов Я.З История Чечни с древнейших времен до конца ХУШ века. С.193,211; и др.
14.Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-Х1Х вв./ Сост. В.К.Гарданов. Нальчик, 1974. С.31;Иванов А. История монголов (Юань ши) об асах-аланах. С.292-296, 299 ;Кузнецов В.А. Указ соч. С.335-336.
15. Армянская география (пер. П. Патканова). Из нового списка географии, приписываемого Моисею Хоренскому. С.28-30; Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. Л., 1979. С.201; Кузнецов В.А. Указ. соч. С.218-220.
17.История Чечни с древнейших времен до наших дней, Т.1. Грозный, 2006. С.79-81; Багаев М.Х. Культура горной Чечня и Дагестана в древности и средневековье. У1 в. до н.э. - ХП в. н.э. М., 2008. С.163-167, 171; и др.
18.См.: Кузнецов В.А. Указ. соч. С. 217-219; Багаев М.Х. Население плоскостной Чечено-Ингушетии накануне окончательного переселения вейнахов с гор на плоскость (ХШ-Х1У) // Археолого-этнографический сборник. Т.2. Грозный, 1968. С.59-60; Мамаев Х.М. Новые аланские могильники в плоскостной и предгорной Чечено-Ингушетии // Тезисы докладов 1У Крупновских чтений по археологии Кавказа. Орджоникидзе, 1974;
19. Виноградов В.Б. Тайны минувших времен. М., 1966. С.22; Кодзоев Н.Д. Магас: по археологическим и письменным источникам. Магас, 2003. С.36-45; В.А.Кузнецов (Указ. соч. С.226-229) насчитывает следующие аланские города: Нижний Архыз, Рим–гора, Верхний Джулат, Нижний Джулат и Алхан -Кала. Монгольская история говорит о взятии одного города на территории Алании – Ме-цио-сы/Май-гэ-сы (Магас). - Иванов А.История монголов (Юань ши) об асах-аланах. С.283, 299.
20. Иванов А. История монголов (Юань-Ши) об асах-аланах. С. 292-293 ; Кузнецов В.А.Указ. соч. С.229 ; Виноградов В.Б.Тайны минувших времен. М., 1967. С. Ахмадов Я.З. Указ. соч. С. 211.
21.См. к примеру: Мровели Леонти. Жизнь картлийских царей. Извлечение сведений об абхазах, народах Северного Кавказа и Дагестана. Перевод с древнегрузинского Г.В. Цулая. М. 1979. С.52-53,91. Гамрекели В. Н. Указ. соч. С.22-28; и др.
Автор: Ахмадов Явус Зайндиевич Раздел: История России Дата публикации: 20.01.2014 22:16:38
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Методология анализа периодических изданий на примере реконструкции образа Б.Н. Ельцина
По мере того как значение периодической печати в современном мире падает благодаря «всемирной паутине», блогам и страницам соц. сетей, всё большее применение печать находит у историков, как весьма важный и объёмный источник по любой сфере жизни общества. Хотя работы последних лет и стремятся отобрать у газетной и журнальной периодики статус источника, дробя её структуру на отдельные виды материала, будь то статья, новостная лента, корреспонденции или же интервью[1], представления о периодической печати, как об отдельном источнике, плотно закрепились и складывались долгое время. .
Икона «Утоли моя печали» в жизни кубанских казаков
В жизни православного человека во все времена огромное значение имело почитание икон или образов святых. Икона не только освящала помещение церкви, собора, монастыря, но и играла значительную роль в общественной и культурной жизни православного населения Кубани. Она оберегала жилища, семьи, станицы и города. .
Этот дневник я обнаружила среди рукописей моего прадеда профессора К.Я. Наякшина. Небольшая затертая тетрадь была исписана каранлашом мелким почти нечитаемым почерком. В расшифровке текста мне помогли родители, самарские историки Андрей и Ирина Демидовы, а также знаток военной истории Станислав Владимирович Шанько..
В 1941 году началась Великая Отечественная война. С её началом многие мужчины ушли на фронт. В деревне остались только женщины, дети и старики. И именно им приходилось нести тяжелую ношу работы в тылу. Работы в колхозе было очень много, и жители работали не покладая рук. Они знали, что работают для своих защитников, для фронта, который не так уж и далеко. Немецкие самолеты иногда долетали до Горького..
Мой прадед – Мартыненко Василий Артемович, был участником Великой Отечественной войны. Он прошел войну, начиная с июня 1941 года под Смоленском и закончил в мае 1945 года в Германии в звании старшины – командиром отделения связи 890 артиллерийского полка 2 Белорусского фронта (на фото справа)..
Мы с родителями часто гуляем в центре нашего города. Больше всего мне нравится бывать в районе Детского парка, летом очень красиво на улице Ленина. Я люблю пройтись по подвесному мосту через Орлик, поглядеть на уток, теснящихся здесь в огромном количестве чтобы полакомиться кусочками хлеба, которые бросают с моста прохожие. Люблю остановиться у места, где Орлик впадает в Оку, известного всем орловчанам как Стрелка, полюбоваться видами города. Ведь именно на этом месте еще в 1566 году по приказу царя Ивана Грозного начали строить деревянную крепость, которая должна была помешать непрошеным гостям из южных степей нападать на Московское государство. И хотя поселения существовали здесь и раньше, именно со дня основания крепости начинается история города на реке Орел (старое название Орлика)..
Четырехсотлетний юбилей дома Романовых – одна из самых громких памятных исторических дат, отмечаемых в 2013 году в нашей стране. Представители царствующей династии всегда вызывали повышенный интерес как у общества в целом, так и у отдельных деятелей исторической науки, изобразительного и музыкального искусства. У современного человека много возможностей познакомиться с их произведениями и обогатить свои знания о конкретном правителе. Но, к сожалению, не всем Романовым повезло быть оценено непредвзято и по достоинству. .
