1 | 2

Кассиодор. Взгляды на воспитание и образование.

(Статья)Раздел: Всеобщая история
Автор: Корецкий Артём

Взгляды на воспитание.

   Чтобы построить взгляды на воспитание надо иметь какую-то определённую идеологическую основу. А так как самой распространенной в его время было христианство, за которым он предвидел будущее, то он взял его за основу. Кассиодор ещё когда он жил в Равенне при дворе остготских королей увлекало чтение книги Псалмов, а теперь когда он освободился от государственных забот ни что ему не мешало их читать и анализировать. Этим он занимался в Византии. Ему удалось создать целое произведение посвящённое книге Псалмов под названием «Комментарии к псалмам». В нём он создал технику комментария к псалмам, которая позволила ему углубиться в познание христианства.

Изображение Кассиодора в рукописи Gesta Theodorici (1170-е годы, Фульдское аббатство)

  Чтобы сложить целостное представление о его технике комментария или экзегезы, я считаю должным немного рассказать о Книге Псалмов. Псалтирь или Книга псалмов - одна из библейских книг Ветхого Завета. Книга состоит из 150, а по греческой и славянской Библиям из 151 песни или псалма, которые имеют своим содержанием благочестивые излияния восторженного сердца при разных испытаниях жизни. Автором этой книги обыкновенно считают царя Давида, и действительно, во многих псалмах можно найти отголоски его бурной, исполненной всяких превратностей жизни. Но в, то, же время, на многих псалмах лежат явные следы позднейшего происхождения. Есть псалмы, относящиеся уже к временам плена вавилонского, например известный псалм "На реках вавилонских", и даже позже. В общем, Псалтирь есть поэтический сборник, который вырастал постепенно, подобно всякому коллективному поэтическому произведению, и вошел в канон еврейских священных книг уже сравнительно поздно, когда Псалтирь, очевидно, подверглась одной строгой редакции. Вследствие этого, Псалтирь носит на себе характер искусственной обработки. Начинается она двумя вступительными псалмами, дающими тон всему сборнику и составляющими как бы введение в него. Самые песни сложены вполне по правилам еврейской поэзии и представляют собой чередование стихов параллелизма, часто достигающих изумительной красоты и силы выражения. Книга псалмов рано сделалась (еще при Давиде, по крайней мере - в некоторых частях) богослужебной книгой, которая употреблялась при богослужении в скинии, а затем и в храме. Впоследствии Псалтирь получила правильное употребление при храмовом богослужении и регулярно прочитывалась или пелась в известные периоды времени. Богослужебное употребление Псалтыря от евреев перешло и к христианам, которые также рано стали употреблять ее в своих молитвенных собраниях. В настоящее время все 150 псалмов разделяются на 20 кафизм, а каждая кафизма на три славы, т. е. небольшие отделения, после которых читается трижды аллилуйя. Псалтирь читается при всяком утреннем и вечернем богослужении, так что вся прочитывается в каждую неделю, а в течение великого поста - два раза в неделю. Псалтирь служит первоисточником большей части вечерних и утренних молитв и влияние ее чувствуется во всех вообще формах молитв. Как необходимая для богослужения книга, Псалтирь переведена на славянский язык, по свидетельству Нестора, еще святыми Кириллом и Мефодием, и с того времени сделалась любимейшей книгой русского народа. Как книга, постоянно употребляющаяся при богослужении, Псалтирь получила еще распространенную форму, и в этом виде известна под названием Следованная Псалтирь: это та же самая книга псалмов, но в соединении с Часословом, т. е. сборником молитв и псалмов применительно к определенным временам богослужения. Входя в состав каждого, даже самого краткого чина богослужения, Псалтирь сделалась главной учебной книгой древней Руси. Те, которые не предназначались для должностей церковно-служительских, ограничивались изучением простой Псалтирь, без тех прибавлений, какие находятся в следованной Псалтирь. Следованная была, большей частью, уже заключительной книгой в древнем русском образовании. Иногда к изучению Псалтирь присоединялось еще изучение Деяний Апостольских и Евангелие. Но вообще изучивший Псалтирь считался человеком грамотным - книжным, т. е. способным читать всякие книги. Научившись читать по Псалтирь, древний русский человек обыкновенно не расставался с ней. Псалтирь была не только настольной книгой, которую читали дома в свободное от занятий время, но она сопровождала даже в путешествиях. Чтением и пением Псалтирь в монастырях строгой жизни братия занимались беспрерывно. В житейском обиходе к чтению Псалтирь прибегали во всех чрезвычайных случаях: читали псалмы над больными, страдавшими тяжкими продолжительными болезнями, и особенно над теми, которых считали находящимися под влиянием нечистых духов. Обычай читать Псалтирь по умершим, соблюдаемый в России и поныне, ведет свое начало от первых времен церкви христианской. Псалтирь, естественно, должна была отозваться в письменности древней Руси. Летопись Нестора, сочинения Феодосия Печерского, митрополита Иллариона, Кирилла Туровского, Cepaпионa Владимирского и др. - наполнены разными местами из псалмов. Владимир Мономах в поучении к своим детям постоянно обращается к псалмам. Весьма ясно также выразилось влияние псалмов и в народной словесности, и, особенно, в притчах и пословицах. Между пословицами много таких, которые суть не что иное, как отдельные изречения, заимствованные из разных псалмов и несколько изменившиеся от употребления (таковы, например, пословицы: "гневайся да не согрешай" {псал. 4, 5}, "истина от земли, а правда с небеси" {псал. 84, 12}, "коли не Господь созиждет дом, то всуе труд" {псал. 126, 1}; есть пословицы, составившиеся на основании некоторых изречений псалмов, или указывающие вообще на Псалтирь. Таким образом, Книга Псалмов с древних времён занимает большое место в жизни верующих и даже сама по себе на Руси была учебником грамматики. На западе же толкованием псалмов занимались многие учёные, в том числе и Кассиодор.

   При создании своей техники он решил опереться на аналогичное сочинение Августина Аврелия «Толкования на псалмы» (Enarrationes in psalmos). Самое большое произведение отца Церкви, посвященное христианской молитве псалмов, раскрывает удивительный образ Августина-проповедника, на протяжении всей своей жизни возвещающего своей пастве о голосе Христа, говорящего в древних библейских молитвах. Согласно Августину, Церковь – Тело Христово, созидается и проявляется через века и тысячелетия, во все возрасты человеческой истории, в словах псалмов, обретая свое совершение в таинстве Боговоплощения. Но ему удалось создать свою неповторимую технику.

   Кассиодор задумал прокомментировать псалмы, прежде всего в педагогических, дидактических целях. На это указывает пространное введение, включающее 18 глав предварительных замечаний методического и технического характера. В них он даёт принципы классификации псалмов, исходя из их особенностей и тематики. Тем самым задается определённое направление экзегезы, в основу которой положен содержательный момент, а не формальные признаки. Осуществляя свои теоретически принципы на практике, Кассиодор даёт пример толкования псалмов, образец экзегетической техники. Он, как заботливый наставник, предлагает читателю подробнейший план построения комментария, а затем неукоснительно следует ему в конкретном изложении. В комментарии к каждому псалму имеются вводные рассуждения названии, краткая атрибуция автору (cantor), раздел division psalmi, где раскрывается структура псалма, порядок изложения его содержания. Далее следует последовательный комментарий каждого стиха, в заключении суммируются наиболее важные моменты толкования, даётся символическая интерпретация, раскрывается его аллегорическое значение. Интересно проследить и конкретное содержание толкований псалмов автором. В свою экзегезу он вводит множество сведений конкретного характера из курса свободных искусств. Прежде всего, это касается риторики и диалектики, но комментарии также обильно насыщены сведениями из арифметики, музыки, геометрии, астрономии, которые он заимствовал у Иеронима, Киприана, Вергилия, Цицерона, Иоанна Златоуста и др. Кассиодор усердно занимается этимологией слов и понятий, обсуждает, что есть величина, какой характер носят взаимоотношения между величинами, специально останавливается на вопросе о движении небесных светил, выясняет, что есть день и ночь, какова природа земных вещей и т. п.. Основа экзегетической техники Кассиодора – это логика слова, результатом которой оказывается выработка дисциплины разума, идеально приспособленного не для творческого синтеза, создания нового, а для толкования, расчленения и соотнесения частей логической конструкции. Он утверждал, что светские науки развивают то, что в зародыше содержится в откровении. Общепринятые стилистические фигуры проистекают из Библии, поэтому нет противоречия между стилистикой священного писания и светских произведений. Эту технику он построил будучи ещё в Византии, но вскоре после окончания труда над ней вернулся в Италию.

   Теперь, когда у него сложилась своя идеологическая основа взглядов на воспитание и образование ему нужно было место, где её можно было применить. После того, как Кассиодор, уехал из Византии и вернулся в Италию, он не захотел возвращаться к государственной деятельности из-за достаточно преклонного возраста, а удалился в своё имение Виварий в Бруттии. Вот как он сам описывает местность, где он поселился: «Сциллаце, город Бруттиев, основан, говорят, самим Улиссом, разрушителем Трои… Развёртываясь над заливом Адрии, он цепляется за окрестные холмы, точно гроздь виноградная, не для того, чтобы кичиться подвигом трудного своего восхождения. Он ищет насладиться зрелищем зеленеющих нив и лазурной поверхностью моря. Городок встречает солнце в момент, когда встаёт оно от своего ложа. Здесь грядущий день не шлёт перед собой долгой зари. Но с момента появления трепетный свет выдаёт и самый светоч. Ликующим зрит город Феба. Он восходит в таком сверканье, что вопреки Родосу можно считать это место родиной солнца. Прозрачен здесь свет, мягок воздух, солнечна зима и полно свежести лето. Следует похвала рыбным богатствам моря, подле которого человек охотно кормит своих любимцев. Зовёт вас к себе Виварий… Здесь да будет уготован приют странникам и нуждающимся… Здесь обильно орошаемые сады, соседство рыбной Пеллены, служащей вашим насаждениям и вашим мельницам, общение братии и отряда Кастельских горных приютов». Ему было как минимум уже 65 лет, достаточно солидный возраст для той эпохи, может быть, если бы он знал, что ему суждено прожить за 90 лет, то он бы вернулся на государственное поприще. Но он не вернулся и создал монашеское общежитие.

   Созданная им монашеская община была далеко не первой. Основателем христианского монашества считается Антоний Великий, но первые правила были выработаны Пахомием, который требовал подчинение иноков настоятелю. Но праотцами монашества на Востоке и Западе считаются Василий Кессарийский и Бенедикт Нурсийский. Первый написал «Пространно изложенные правила для монахов», это сочинение в вопросах и ответах, состоят из 55 отдельных правил, представленных в виде вопросов монахов и ответов святого Василия или его рассуждений относительно наиболее важных вопросов религиозной жизни. Как видно из предисловия, святого Василий находился в пустынном уединении, окруженный людьми, избравшими одну и ту же цель благочестивой жизни и изъявивших желание узнать нужное к спасению, т. е. монахов. Из ответов святого Василия составился как бы полный сборник законов монашеской жизни или учение о высшем нравственном совершенстве, но без строгого плана. Второй написал «Regula Benedicti» или Устав святого Бенедикта. Он творчески вбирает в себя традицию древнегалльского монашества, монашества святого Августина и восточного монашества, с которым свято Бенедикт познакомился через сочинения святого Василия Великого и святого Иоанна Кассиана. Одним из источников для Устава святого Бенедикта служил также анонимный монашеский устав «Правила Учителя». В целом, устав святого Бенедикта очень практичен, в нём сделан упор на повседневные нужды и обязанности монашеской общины, как в богослужениях, так и в хозяйственной деятельности. Очень сильно подчеркнут в уставе принцип киновии (общежительского монашества) и принцип монастырской автономии. Сильно подчеркивается в уставе необходимость воспитания смирения, которое, по Бенедикту, важнее суровой аскезы. Уход от мира, понимается, в том числе, и как материальная независимость монастыря от внешнего мира, таким образом, личная бедность монахов не должна означать бедности монастыря. Жизнь монахов определяют богослужения, физический труд, чтение Святого Писания и творений Отцов Церкви. Уставу святого Бенедикта до сегодняшнего времени следуют бенедиктинцы, цистерцианцы, трапписты и, в основных чертах и духе, также картезианцы, имеющие при этом свои особые правила. Как уже стало понятно, один заложил основы православного монашества, а второй – католического. Считается, что Кассиодор в своей общине подражал первому, с учением которого он познакомился, будучи в Византии, а об втором он мало, что знал, так как он появился только в 530 г. И только впоследствии станет популярным.

   Кассиодор опираясь на идеологическую основу в виде христианства и заложенные устои монашеской жизни сформировал свои собственные взгляды на воспитание. Главной опорой воспитания он считал чтение книги Псалмов. При этом оно должно обязательно проходить в уединении, т.е. в монастыре. Изучая это произведение люди получают рекомендации к тому как надо жить. Помимо этого они должны из других книг увидеть образцы такой жизни своих предшественников – первых христиан. При этом они должны сами испытать на себе жизнь в таких условиях, что поможет им сформироваться как благочестивой личности. Этому всему он посвятил отдельную книгу, которая является частью его большого произведения «Наставления в науках божественных и светских», а сама книга называется «Наставления в божественной литературе». В ней он вводит начинающих обучение в курс собственно христианского знания. Кассиодор говорит о большой пользе соединения забот о спасении и мирского образования. Он глубоко и обстоятельно вводит своих читателей в курс наук божественных, божественной литературы, подразумевая прежде всего изучение Библии. Он постепенно поясняет части Библии, рассказывает о важнейших церковных соборах, толкованиях различных аспектов писания некоторыми из отцов церкви, в частности Иеронимом и Августином. Кассиодор призывает монахов сделать изучение Писания центром и целью их интеллектуальной жизни. Кассиодор создавая свою общину, прежде всего, хотел дать спокойный приют людям в разорённой многочисленными войнами Италии, где бы они смогли бы спокойно погрузиться в науку, а некоторые даже стать отшельниками.

Взгляды на образование.

   Виварий сформировался как важнейший просветительский центр, как хранилище духовных традиций и знаний. В нём сложилась трехчастная структура монастыря как культурного центра, которая стала традиционной в средневековье: библиотека, скрипторий, школа. В библиотеке хранились книги и рукописи, в мастерских письма делались списки книг, как для внутреннего пользования, так и для продажи, в школе готовились будущие просветители. Библиотека Вивария по – истине поражает не только размером, но и количеством авторов, которые в ней присутствовали. Вот только примерный перечень, который я смог собрать по различным книгам: Иларий из Пуатье, святой Киприан, Амвросий Медиоланский, Иероним Стридомский, Августин Аврелий, Иосиф Флавий, Евсевий Кессарийский, Руфин, Сократ, Созомен, Феодорит, Маркеллин Иллирийский, Павел Орозий, Платон, Аристотель, Порфирий, Марий Викторин, Боэций, Теофраст, Гиппократ, Гален, Пифагор, Евклид, Никомах, Донат, Присциан, Квинтилиан, Цицерон, Алипий, Гауденций, Апулей Мадауренский, Птолемей, Варрон, Плиний Старший, Тит Ливий, Саллюстий, Светоний, Вергилий, Гораций, Катулл, Ювенал, Диоскорид, Колумелла, Паладий, Целий, Клавдиан Мамерт, Проспер Аквитанский, Дионисий Экзигий, Макробий, Афанасий, Кирилл Александрийский, Иоанн Златоуст и др. Некоторые из этих авторов дошли до нас только благодаря тому, что их списки были сделаны в библиотеке Вивария. Теперь можно обратиться к скрипторию или мастерским письма. Здесь делались списки книг и перевод древнегреческих авторов на латинский язык, потом эти списки или оставались в библиотеке или шли на продажу, чтобы выручить деньги. Сам Кассиодор очень высоко ценил труд скрипторов – переписчиков рукописей; либрариев – библиотекарей; антиквариев – хранителей рукописей, он писал: «Счастливое намерение, достойное похвалы, отдать свою руку для того, чтобы проповедовать людям, с помощью пальцев сообщать им истину, беззвучно воскрешать тех, кто предан забвению, сражаться против зла каламом и чернилами». По его мнению, скриптор должен писать правильно, красиво, а либрарий и антикварий должны следить за тем, что бы все книги были описаны и учтены. Кассиодор постоянно напоминает своим ученикам, что этот труд требует больших знаний, умения и прилежания, имеет глубокие истоки, что надо учиться у древних орфографов Веллия Лонга, Курция Валериана, Папириана, Адамантия Мученика и других. Форма книги, характер письма и украшений должны соответствовать содержанию. Основа труда переписчика – непогрешимая грамотность, широкие познания, ибо он не только технический исполнитель, но в определённом смысле тоже создатель книги, который должен не искажать того, что заложил в своё произведение автор, а, напротив, помогать выявлять более явно её подлинный смысл, книга должна быть написана правильно и красиво. Он подробно сообщает, как надо выписывать каждую букву, соединять и разъединять слоги, производить сокращения, как надо настраиваться на ту или иную писцовую работу. Именно из Вивария бенедиктинские монастыри взяли вою структуру: библиотека, школа, скрипторий. Так что, само собой скрипторы, либрарии и антикварии были знакомы с этими воззрениями Кассиодора, что определённо оказало своё влияние.

   Как я уже упоминал в Виварии была не только библиотека и скрипторий, но также школа. Так как в монастырь стекались люди из всей разорённой Италии и среди них были и неграмотные. Именно для их просвещения была создана школа, которая стала прототипом будущих церковных школ при бенедиктинских монастырях. Понятно дело, чтобы просвещать Кассиодор должен был выработать свою учебную программу. Именно ей и посвящено его произведение «Наставления в науках божественных и светских», которое также известны как «Институции» от лат. «institutio» - наставление. В дальнейшем я буду так их и называть. «Институции» состоят из двух относительно самостоятельных книг «Наставлений в божественной литературе» и «О свободных искусствах и дисциплинах».

   Первая книга не представляет какой-то особой педагогической ценности, но примечательна тем, что в ней идёт призыв монахов к к тому, чтобы сделать изучение Писания центром и целью, их интеллектуальной жизни. Также в первую книгу он вставил разнообразные сведения о космографии (Птолемей), агрономии (Гаргилий Марциал и Колумелла), орфографии, медицине и другие. Последние главы книги как бы подводят читателя ко второй книге, которая представляет несомненно больший интерес.

   Во второй книге он схематично излагает содержание семи свободных искусств. При этом он говорит об них и как об искусствах и как о науках. Это, впоследствии, было воспринято в Средневековье. Искусство он определяет как «то, что своими правилами нас ограничивает и удерживает». Он их разделяет на три вида: теоретические – наблюдение, познание сущего и оценка; практические – выражающиеся в непосредственном восприятии; зрительные. Науку же он определяет как знание о необходимом. Семь наук он вставит в иерархию в зависимости от их значимости по его мнению: «Прежде всего, об искусстве грамматики… затем – об искусстве риторики, на третьем месте – о логике… на четвертом – о математике, которая объемлет четыре дисциплины, а именно: арифметику, геометрию, музыку и астрономию». При этом он также их делит на тривиум - грамматика, риторика, логика и квадривиум – арифметика, геометрия, музыка и астрономия. Это он не сам придумал, а заимствовал у Марциана Капеллы и Боэция. Я считаю должным сказать немного и о них.

   Марциан Капелла жил в первой половине V века н. э. и оставил сочинение «О браке Филологии с Меркурием». Это сочинение состоит из 9 книг, первые две книги носят вводный характер, а остальные посвящены семи свободным искусствам. В третьей книге, посвященной грамматике, мы читаем, что грамматика есть учение о звуках, буквах, слогах, частях речи, склонении, спряжении, исключениях из правил. В четвертой книге Диалектика рассказывает о себе, что она есть учение о роде, виде, специфическом отличии, о существенном и несущественном признаке, об определении и разделении. Другими словами, это есть то, что мы сейчас называем формальной логикой. Дальше Марциан Капелла относит к диалектике учение о способах наименования, омонимах и синонимах, многозначности слов, о предметах наименования, качестве, количестве, соотносительных словах, о предикации, о суждении и его видах, силлогизме и его видах. Риторика, выступающая в пятой книге, есть не что иное, как дальнейшее развитие диалектики. Говоря вообще, риторика есть искусство составления и произнесения речей. В шестой книге рассматривается геометрия, которая, в основном, не является геометрией в узком смысле слова, а, скорее, географией – обсуждается форма и положение земли, то есть ее шаровидность, пребывание в центре космоса, ее повсюду одинаковое расстояние от окружающего ее, и тоже шарообразного, неба. Указываются и разные места на земле – пять поясов, Средиземное море с его "заливами от Испании до Азовского моря, Северная Европа, Африка и Азия до Индии. Сюда же присоединяется и рассуждение о геометрии в узком смысле слова, то есть об умственно данной арифметике и оптически данной геометрии. В седьмой книге арифметика трактуется тоже в традиционном смысле как учение о числе и о типах числа, например, о четных и нечетных, о простых и сложных, о совершенных, несовершенных и сверхсовершенных, о плоскостных и объемных. В восьмой книге Астрономия трактует свою задачу как изучение устройства космоса, – о десяти небесных окружностях, из которых пять параллельных, о расстояниях между параллельными окружностями, о 35 созвездиях, о восходе и заходе светил, о неравенстве дней и ночей, о движении планет и о величине окружностей, по которым они движутся, о движении Луны и Солнца и о прочих планетах. В девятой книге Гармония утверждает, что ее задачей является изучение огромного влияния музыки на все живое и неживое. В музыке изучаются мелос (тоны, аккорды, лады, деления в связи с исполнительством, композицией и структурным построением) и ритм (время, стопа и типы ритма).

   Боэций был современником Кассиодора и противником сотрудничества с остготами, за что и был казнён по приказу Теодориха. Боэций впервые ввел сам термин "квадривиум", то есть "четырехпутие", обнимающий собою арифметику, геометрию, астрономию и музыку. И сам же Боэций посвятил каждой такой науке свои специальные трактаты. Трактат Боэция по арифметике представляет собою в значительной мере просто перевод трактата Никомаха Геразского "Введение в арифметику". Но это не просто перевод. Некоторые пространные суждения Никомаха даны у Боэция более кратко, а более краткие суждения Никомаха – более расширенно. Кроме того, имеются и собственные суждения Боэция, отсутствующие у Никомаха. В общем, трактат Боэция оказался, почти вдвое длиннее трактата Никомаха. Содержание его сводится к характеристике отдельных типов чисел и не содержит ничего философского. Что касается трактата о музыке, то здесь интересно, прежде всего, определение того, кого нужно называть musicus, то есть знатоком музыки, или музицистом. В главе I 34 этот музицист определяется тройным способом. Во-первых, это инструменталист, то есть, мы бы теперь сказали, исполнитель. Во-вторых, это композитор или поэт. Этот музицист уже не может находиться вне понимания того, что исполняется. Он не лишен разума и умозрения (speculatio). Но самое важное – это третий тип музициста, когда музицист пользуется исключительно разумом, то есть смысловым анализом, а, следовательно, также и соответствующим умозрением. Сюда относится, прежде всего, обычная теория музыки, состоящая из анализа ритмов, мелодий, ладов и аккордов. Но эта область науки о музыке содержит в себе и более широкие проблемы. А какие это проблемы, видно из другого разделения музыки, которое мы находим в главе I 2. Здесь различаются музыка космическая, музыка человеческая (под которой надо понимать моральную сторону музыки) и музыка инструментальная. Следовательно, подлинный знаток музыки охватывает также и музыку небесных сфер и человечески-жизненную значимость музыки. О жизненной значимости музыки читаем в самом начале трактата, а именно в главе I 1. На войне музыка ободряет воинов и дает им силу. Но человек в состоянии гнева или каких-нибудь страстей, наоборот, успокаивается под влиянием музыки. Боэций прямо говорит, что без музыки в этом смысле невозможно было бы человеческое существование. Что касается самого содержания трактата Боэция о музыке, то в этом трактате рассматриваются по преимуществу метрика и учение об аккордах. Обращает на себя внимание то, что здесь в значительно меньшей степени, чем того можно было ожидать от трактата по музыке, содержится учение о гармонии небесных сфер, которая как раз и сделала необходимым помещение музыки в состав физико-математического квадривиума. Трактаты о геометрии и астрономии были утеряны. Логика, по Боэцию, имеет четыре части, поскольку она изучает категории, дает их определение, составляет из них суждение и пользуется суждениями для доказательства. Каждая из этих частей логики тоже дробится на свои части. Так, делений суждения – два, а каждое из этих двух тоже делится на три подразделения. У Боэция есть сочинения по логике: "О категорических силлогизмах", "Введение в категорические силлогизмы", "О гипотетическом силлогизме", "О разделении" и "О различных топосах". Вот наиболее общие представления о взглядах Марцианна Капеллы и Боэция. Теперь можно вернуться к Кассиодору. Его книга в отличие от этих авторов носит схематичный, отрывочный, краткий характер и лишена философских рассуждений.

   В своей второй книге он каждой науке посвятил по отдельной главе. Первая глава посвящена грамматике. Для него это источник и основа семи свободных искусств. Он включает в неё сведения о звуках, буквах, слогах, ударениях, стопах, риторических фигурах, этимологию, правила правописания, данные о различных частях речи.

   Вторая глава посвящена риторике. Он делит её на пять частей: нахождение – систематизацию содержания речей и доказательств, приводимых в них; расположение – включающее структуру ораторской речи, которую он также делит на 5 частей: вступление, предложение, изложение, доказательство или опровержение, заключение; способ изложения – учение об отборе и сочетании слов, тропах, риторических фигурах; запоминание, произнесение. Он также делит риторику на виды: юридическую, деловую, одобрительную, абсолютную и др. Он также классифицирует доказательства, употребляемые в речи на почётные, исключительные, обычные, порядковые, предположительные, двойственные, неясные.

   В главе о диалектике он делит философию на созерцательную и активную. Созерцательную он делит на естественную, природную, доктринальную и божественную. Доктринальную, в свою очередь, он делит на арифметику, музыку, геометрию и астрономию. Активная философия включает в себя моральную, экономическую и гражданскую. Он утверждает, что «философия есть путь постижения бога, доступный человеку». Он перечисляет десять аристотелевских категорий: Субстанция - предикат может сказываться как предикат сущности, если соответствующее ему характеристика вещи ни на чём, кроме себя не основана; количество — пространственно-числовые характеристики вещи; качество— предикат, который характеризует все неколичественные свойства предмета; отношение — это способ, которым одна вещь может быть связана с другой; пространство (где) — положение вещи относительно ближайшего окружения; время (когда) — положение вещи относительно последовательности событий; состояние (ситуация) — положение частей предмета друг относительно друга; обладание — наличие постоянно внешнего обстоятельства вещи; действие — произведение изменения в некотором другом предмете; претерпевание — принятие изменения от некоторого другого предмета.

   Математику Кассиодор интерпретирует как «науку, которая рассматривает абстрактные количественные величины. В классификации чисел он следует за Боэцием. Он пишет о практическом применении арифметики – высчитывать дни христианских праздников.

   Музыку он определяет как дисциплину, пронизывающую со времени творения все проявления нашего бытия. Он указывает на связь между музыкой и добродетелью, так же как до него указывали Пифагор и Августин.

   Геометрию он определяет как «науку о неподвижных величинах и формах». То есть он указывает на неизменчивость тел, сотворённых Богом. Астрономию он называет «законом звёзд» и выводит 16 её важнейших позиций, не останавливаясь специально не на одной.

Автор: Корецкий Артём
Раздел: Всеобщая история
Дата публикации: 03.10.2011 18:58:21

1 | 2
Подписывайтесь на наш телеграм-канал
Вступайте в нашу группу в Вконтакте

Другие социальные сети:


Поделиться материалом в социальных сетях:

Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела: