Казачий разъезд боевого дозора, - Полк: « третий Донской» имени Ермака, Крючков командир, - «нижний чин приказного», - «В товарищах три рядовых казака».
Как вдруг за горой показались уланы, «Отборный отряд сабель до тридцати», «За шашки и в бой» - совершенно нежданно, На каждого семь, и нельзя отойти….
«Коронный удар», - конь в аллюре Крючкова, Враги атакуют, смерть с разных сторон, Одиннадцать ран на спине воронова, Но всадником он «как юла заведён»,
Донская трава Усть-Хапёрской станицы, Растила в степи этих чудных коней, На сочных лугах с молоком кобылицы, - Они многократно германских резвей.
Чужой офицер видит «дивное - диво», Казак на скаку «поднырнул» под коня, «На выход в седло», - «слёту выпад красивый», Кольнул под ребро, острой шашкой звеня…
Крутилась в руке сталь, как спица на Солнце, Легко рассекая врагов пополам, Вода родника замутнела в колодце, Земля багровела от крови улан.
«Гнедой встал свечой», взмах и тяжесть удара, Клинок промелькнул, - с плеч летит голова, - Казацкая сталь пополам *распластала, Ещё одного, аккурат до седла!
Разъезд утомился, слюной брызжут кони, Растянуты мышцы и раны болят, Воинственный клич завершается в стоне, - Не выжил никто из немецких солдат.
В бою «кавалер», в обращенье «рубаха», Защитник Отечества, - воин святой, Крючков, Иванков, Щегольков и Астахов, - Забытая Слава *«Войны Мировой»!
- Да заткнись ты, ржа несчастная! Стонет и стонет! Каждую ночь скулит! Достал уже… Застынь! Дай поспать! – четырёхпалой отточенной ручкой заносчивая Алюминька больно тыкнула Зильбера в бок и пихнула его в угол ящика. Зильбер опрокинулся ничком и мучительно застонал: старые раны заныли ещё больше..
Все знают, что женщины добрее и милосерднее мужчин, и что современная Библия – это творение патриархального мира, попросту патриархата. Писали ее мужчины и, конечно, во всех земных грехах обвинили женщину – дескать, соблазнила, совратила, дала съесть не то яблоко. .
