“Я бы вас простил. Я предлагаю вам жизнь», - говорил
король, но Моле отвечал: «Государь, предложите нам честь».
Ренуару. «Тамплиеры»
Последний великий магистр ордена Храма. Едва ли не каждый человек, интересовавшийся историей, знает это имя. Имя, падение и мифическое проклятие.
Но многие ли задумаются, что Жак де Моле был просто человеком, человеком не простой судьбы, негромкой карьеры и бесславного падения. Честно говоря, если бы не казнь, никто бы его даже не заметил, не выделил бы из череды лиц на этом посту. Было ли это его собственной роковой ошибкой, или предопределением свыше, но Жак де Моле вошел в историю, став, через века, своего рода историческим героем.
Разглядеть этого человека под призмой времени совсем не просто. Не так много документов, сохранившихся с тех времен, могут претендовать на истину. Еще меньше из них способны показать что-то большее, чем властного сановника одного из самых могущественных военных орденов в истории.
Давайте, попробуем представить себе этого человека. Скромный, не лишенный здравомыслия, хитрости и проницательности, он не был интеллектуалом. Жак де Моле, имея надменный, гордый характер, зачастую фанатично непримиримый, рьяно защищал орден, его безопасность и интересы.
Он верил в орден и его миссию, верил в возможность отвоевать Иерусалим. Конечно, упрямую приверженность взглядам можно назвать и недостатком. Оставленные им записки о крестовом походе и об объединении орденов отражают немалую политическую близорукость. Преданность собственным идеалам не давала ему заглянуть далеко вперед.
Примечательно его отношение с людьми. Он был в дружеских отношениях с основной частью ордена, с которой непосредственно имел дела. Конфликт с его участием сложно найти в истории ордена, хотя некоторые источники и отмечают его вспыльчивость. Магистр с удовольствием вел дружеские переписки. Помощь, выполнение поручений и даже просто информация зачастую получала взамен его благодарность.
Магистр пользовался уважением. Люди верили в него. Косвенно, это подтверждается такими любопытными фактами. Из протоколов допросов можно узнать, что тамплиеры положительно отзываются о благочестии магистра. Так же сохранились свидетельства мирских рыцарей о вере братьев ордена в таинства, о проявлении ими милосердия.
Впоследствии на допросах, свидетелям часто задавались три вопроса о самом магистре ордена. Отпускал ли он грехи, будучи мирянином и не имея на это права, какую действительно власть он имел в ордене, и известно ли допрашиваемому, что великий магистр признал заблуждения, в которых обвиняют орден.
Что примечательно – ответы почти всегда были одинаковы. Как известно, Жак де Моле сам признавался королю Филиппу Красивому в отпущении грехов своим братьям, однако будучи под следствием братья отвечали на этот вопрос отрицательно, так же как и в случае с его распоряжениями: приказам подчинялись беспрекословно – таков был почти единственный ответ, зафиксированный в протоколах допросов. Ответы на третий вопрос чаще всего положительны, хотя некоторые люди пытались сгладить свой ответ, сообщая, что «слышали, что признался в заблуждениях, но не знаем в каких». Из этого мы можем заключить, что тамплиеры признавали заблуждения в ордене, но лично великого магистра никто из них не винил, более того, возможно пытался защитить.
Мог ли Жак де Моле спасти Орден Храма от гибели?
Сейчас это выглядит крайне сомнительным. Он всего лишь делал выбор, который ставили перед ним те или иные обстоятельства, хороший или плохой – могло показать только время.
Многие историки считают, что к 90м годам XIII века крестовые походы окончательно потеряли свое значение, а следовательно и Орден Храма стал больше не нужен. Тамплиеры вернулись в Европу, оставаясь ее строгими банкирами, но теряя свое лицо и благочестие. Вплоть, до обвинений в открытии чуть ли не борделей в Германии.
Что же получается? Фактически Жак де Моле получает в «наследство» никому не нужную, разлагающуюся организацию с весьма сомнительными функциями. Без сомнения конец ордена был виден уже тогда, вот только не все хотели его увидеть.
И надо отдать должное Жаку де Моле, который в этих условиях, больше, чем кто либо другой поверил в то, что идея ордена, идея крестового похода не умерла. Это было будущее. Это все еще было настоящим. Менялись места, менялись противники – оставалась идея, святая миссия. Союз с монголами рассматривался им как возможно последний шанс, который нельзя было упустить. Не хватило лишь времени.
Судить о последних годах жизни де Моле будет правильнее, рассматривая его поведение во время столь стремительного падения Ордена.
Одной из ошибок магистра стал факт не состоявшихся реформ. У ордена без сомнения были недостатки. И тяжесть их зависела, не в малой степени, от скрываемых им секретов. К таким относится набивший оскомину ритуал посвящения во время приема в орден. Сам магистр признавался в двух вещах, содержавшихся в этом ритуале – отречении и плевке на крест, фактически – в сторону креста. Ритуал, предназначавшийся лишь для издевки над новичками, проверки их тем самым, получил широкую огласку через публичное хвастовство некоторых, особо извращенных братьев. Реформировать орден теперь – значило уничтожить такого рода обычаи, на чем настаивали Папа и Филипп. Этого Жак де Моле сделать не смог.
Или может быть не захотел? Не осознавал, какая судьба ждала Орден за горизонтом? Возможно, для него это были не более чем традиции, обычаи, не несущие никаких последствий. В его уме «все не столь серьезно», в то время как безобидные обычаи превращаются в толстое, кровавое дело в руках короля и его советников.
Жак де Моле оказался заложником этой ошибки. Он признал эти обычаи во всеуслышание, тем самым не смог помешать королю использовать их против него. После этого он уже не мог влиять на судьбу ордена. Перед ним встал один из самых печально-тяжелых выборов – подтвердить признания и лишиться последнего уважения к себе, или отказаться от них, принимая обвинение в повторном впадении в ересь и рискуя оказаться на костре.
В какой то момент, магистр нашел для себя, казалось бы приемлемое решение: с ноября 1309 года он просто отказывается участвовать в процессах и замыкается в молчании. Положиться на папский суд – еще одна, теперь уже последняя ошибка Жака де Моле.
Согласно Жоффруа Парижскому, Жак де Моле, взойдя на костер, попросил не связывать ему руки, дабы мог он соединить ладони и обратиться к богу. Там же он призвал Божий Суд на своих обвинителей. Фраза, со временем превратившаяся в целую легенду о проклятии последнего магистра. Прекрасный пример того, как история изменяется самими же историками. Последние Капетинги, конечно, закончили жизнь как проклятые короли, но магистр и орден никак к этому не относились. Если верить ближайшим к этим событиям источникам, де Моле всего лишь провозгласил себя добрым христианином и апеллировал к Божьему суду. Конечно, слова можно услышать по разному, но никаких красочных проклятий, к сожалению тысяч любителей романтических историй, там быть не может.
Сама легенда о проклятии скорее всего возникла несколько позже смерти последнего магистра. Тщательно продуманная, составленная, и озвученная в массы, она служила своего рода оправданием тех бед, что происходили с последними представителями правящей династии. Позднее она, по инерции, распространилась и на Климента V, начавшего столь знаменитый процесс. Лишь в 16 веке в одну речь магистра были собраны и его собственные слова, и предполагаемое проклятие, как пишет один итальянский хронист, произнесенное неким безымянным тамплиером совсем при иных обстоятельствах.
Великий Магистр умер за свои идеи и убеждения – крестового похода, святой земли, независимости ордена. Жорж Лизеран уже в 20 веке напишет: «Моле жил во времена, когда орден нуждался в руководителях, которые были бы героями; увы, он был всего лишь бедным и хорошим человеком».
Используемая литература: 1) Ален Демурже. Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314. Издательство: Евразия.,2008, 400 с.
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Революции в Турции и Иране на фоне трёх Великих европейских революций.
Деление на общественно-политические формации используется относительно не всего человечества, а отдельных языково-религиозных групп народов. Подобно трём Великим европейским революциям молодотурецкая революция (1908 г) принесла победу капитализма у тюкско-суннитскую группу народов, а революция в Иране (1978 г) – для иранско-шиитских народов..
Школьное образование в период Каролингского Возрождения.
В современной системе образования появляется все больше церковных школ, в светских школах появляются предметы связанные с религией. Некоторые думают, что это благоприятно отразится на детях, другие говорят обратное. Ответ на этот вопрос может показать история..
Полагая, что в экономических вопросах в руководстве 3 рейха ему нет равных, он считал, что Гитлер нуждается в нем и не доверит экономику такому профану, как Геринг, который сам признавался, что ничего не смыслит в экономических вопросах. Но Шахт ошибся. И эта ошибка стала роковой для его политического положения и одной из упущенных возможностей остановить грядущие трагические события. .
Музыка появилась ещё в первобытном обществе, много тысячелетий назад. Сначала она была не развлечением или искусством, а частью повседневной жизни. Женщины баюкали детей и напевали, пастухи звуками рожков созывали стадо, воины отпугивали своими возгласами врагов. Конечно, в той «музыке» не было ещё ни мелодий, ни слов, и она основывалась на подражании крикам диких зверей и пению птиц. .
История города Улисс: как город перенесли в другое место
Однако через двадцать лет по определённым причинам Улисс пришёл в упадок, и его население сократилось до 100 человек (по некоторым данным до 40 человек). Главной причиной тому стала засуха.
Пухом и прахом. История Пыльного котла: как природа мстит людям
Статья расскажет о том, как сильно песчаные бури в 20-м веке повлияли на резкое падение курса акций, как это повлияло на создание сухого закона, а также какие последствия были после нанесения ущерба "Пыльного котла". .
Диктатор Антониу ди Оливейра Салазар бессменно находился у власти около 40 лет (с 1928 по 1932 г. как министр финансов с чрезвычайными полномочиями, в 1932-1968 гг. – как премьер – министр). Он управлял страной до тех пор, пока его не сделала недееспособным болезнь в 1968 г..
