ПРОНИКНОВЕНИЕ ГЕОМЕТРИЧЕСКИХ МИКРОЛИТОВ В СРЕДНЕДНЕПРОВСКУЮ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНУЮ ОБЛАСТЬ ПОЗДНЕЙ ПОРЫ ВЕРХНЕГО ПАЛЕОЛИТА: МИГРАЦИЯ ЛЮДЕЙ ИЛИ МИГРАЦИЯ ИДЕЙ?
(Статья)
Раздел: Археология Автор: Чубур А.А. (Брянский государственный университет им. акад. И. Г. Петровского)
На рубеже XX–XXI веков в бассейне Днепра на р. Сейм (N51°38´54´´, O35°30´34´´) был открыт и частично исследован новый куст памятников верхнепалеолитической эпохи, получивший по ближайшему селу наименование микрорегион Быки (Чубур, 1998, 2000, 2001; Григорьева, Филиппов, 1978; Гаврилов, Ахметгалеева, 2004 и др.). Археология, геология и радиоуглеродный метод датируют этот куст стоянок постграветтом – максимумом поздневалдайского похолодания (21000-16000 л.н.), исключение представляет лишь более поздняя стоянка Быки 5 (конец верхнего палеолита). Памятники важны для понимания доистории центра и юга Восточной Европы на протяжении начала поздней поры верхнего палеолита.
В последнее время приходится слышать мнения, что Быки, судя по инвентарю, чужеродное культурное вкрапление на археологической карте центра Восточно-Европейской равнины. Так ли это? Трудно согласиться с тем, что инвентарь Быков «характеризуется ярко выраженной культурной спецификой», отличной от памятников Среднеднепровской историко-культурной области (ИКО) (Гаврилов, 2003). В целом традиции кремнеобработки в Быках укладываются в рамки Среднеднепровской ИКО восточного эпиграветта. Рассуждения о низкой пластинчатости индустрии Быков, якобы выводящей их из Среднеднепровской ИКО – также недоразумение. Основная часть орудий стоянок Быки выполнена на пластинчатой заготовке. Нельзя говорить и о высокой микролитизации инвентаря. Для изготовления подавляющего большинства типов орудий в Быках микролитическая техника не применялась.
В Быках преобладают двугранные и, в меньшей степени, трансверсальные резцы, отсутствуют острия типа федермессер, есть устойчивые серии проколок с оттянутым жальцем и разнообразных скребков на отщепах и фрагментированных пластинах, укладывающихся, по мнению Г.П. Григорьева, в рамки тарновской сопряженной группы, имеются зубчатые и выемчатые орудия (Рис.1).
Но вот Супонево – типичный памятник Среднеднепровской ИКО: не все идентично, и все-таки – те же, что в Быках, серии проколок с оттянутым жальцем и трансверсальных резцов, многообразие скребков на отщепах и пластинах (также отнесенных Г.П. Григорьевым к тарновской сопряженной группе), наличие комбинированных и зубчато-выемчатых форм (Хайкунова, 1985; Григорьев, 2008). Если не брать во внимание группу резцов, не являющуюся показательной по мнению Г.П. Григорьева, единственное значимое отличие Быков от Супонево в кремневом инвентаре – почти полное отсутствие микропластин с притупленным краем (МППК). Вместо них мы наблюдаем серии геометрических микролитов – треугольных острий с притупленным краем и основанием, расположенными под острым углом друг к другу. Сходен с Быками в преобладании двугранных резцов, и типологии скребков инвентарь Киевоирилловской стоянки (Борисковский, 1953) – тоже памятника Среднеднепровской ИКО. Здесь имеется и небольшая серия треугольных микролитов, сходных с быковскими. Инвентарь Борщево 1 и Мезина также имеет много общих черт с Быками, но среди изделий с притупленным краем доминируют МППК, а геометрические микролиты-треугольники единичны и не образуют устойчивых серий.
Итак, по сути, главное отличие кремневого инвентаря Быков от мозаичной совокупности памятников Среднеднепровской ИКО – почти полное отсутствие МППК и наличие треугольных микроострий с притупленным краем и основанием (Быки 1 – не менее 67 экз., Быки 2 – не менее 2, Быки 7 – свыше 110 экз.). Без этого компонента практически исчез бы «особый культурный колорит» Быков.
Однако наблюдается и обратный феномен: есть памятники центра Восточно-Европейской равнины, заметно отличающиеся от Быков, в инвентаре которых встречаются все те же микролиты-треугольники – правда единично, а не большими сериями. Это верхний слой Костенок 4 (Рогачев 1955), слой 1а Костенок 11 (личный осмотр коллекции, 1998), Атаки II (Коваленко, Кетрару, 1999), Косоуцы (Борзияк, Коваленко, 1989), Нововладимировка II (Оленковский (Рис.2: 22 и др.). Даты перечисленных памятников лежат, как и в Быках, в рамках 20000-16000 л.н. поздние же памятники Среднеднепровской ИКО без аналогичных Быковским геометрических микролитов в инвентаре датируются периодом 16000-13000 л.н. Таким образом, треугольники начала поздней поры верхнего палеолита Восточной Европы – скорее стадиальное явление, нежели признак самобытной археологической культуры. Сами микролиты, а не памятники, содержащие их в инвентаре, выглядят чужеродным элементом в Среднеднепровской ИКО. Это заставляет задуматься о привносе этого элемента со стороны. Откуда?
По мнению К.Н.Гаврилова, близкие аналогии треугольникам Быков есть в инвентаре северо-западного комплекса восточнограветтского поселения Павлов в Моравии (Гаврилов, 2003). Но сходных форм нет на памятниках павловьена центра Восточно-Европейской равнины (Хотылево 2, Гагарино, Костенки 21-3). Не стоит вести поиск морфологически сходных изделий на ранних памятниках в Центральной Европы, ведь много ближе – на верхнем Дону – похожие изделия имеются в богатом разнообразными микролитами инвентаре II слоя Костенок 8 (Артемова, 1982). Увы, этот памятник, оставленный пришлым средиземноморским населением, по данным 14С отделен от Быков периодом, по меньшей мере, в 5000 лет, как, впрочем, и упоминавшаяся стоянка Павлов. Таким образом, снимается гипотеза генетической связи серий микролитов в Быках с павловьеном и классическим граветьеном.
Появление микролитов в инвентаре Быков и синхронных памятников нельзя считать и конвергентной инновацией, ибо серии микролитов и появляются в Посеймье словно «чёртик из табакерки», а затем быстро с точки зрения первобытной истории и хронологии исчезают. Более того, на ряде памятников они фактически замещают традиционные для местной культуры МППК. Новая технология и новый типологический облик не могли сформироваться в готовом виде.
Обратим взоры на юг. Инвентарь имеретинской культуры Закавказья, родственный зарзийской индустрии Ближнего Востока, в целом отличается от инвентаря Среднеднепровской ИКО. Однако на стоянках Имеретии (Сакажиа, Кёп-Богаз и др.) представлены устойчивые серии разнообразных геометрических микролитов, включая треугольники у которых угол между обушком и основанием – острый (Бадер, 1984; Любин, 1989), то есть совершенно аналогичные найденным в Быках. Около 20000 л.н. имеретинцы расширяют свой ареал из Западного Закавказья на Нижний Дон и Приазовье и известны там как каменнобалковская культура (Гвоздовер, 1967). Говорить о расселении её носителей в центральные области Восточно-Европейской равнины нельзя – очень уж различен инвентарь Быков и Каменной Балки. Да и природных факторов, которые могли стать толчком к такой миграции с юга на север, в этот период не прослеживается. Скорее наоборот: ведь рассматриваемый эпизод связан с максимумом поздневалдайского похолодания. «Миграцию населения, коллектива, можно очевидно предполагать лишь тогда, когда мы имеем дело именно с комплексом специфических характеристик. Когда же налицо распространение какого-либо одного, пусть даже очень яркого культурного явления в разных культурных комплексах, – речь может идти не о миграции населения, но о миграции идей» (Аникович, 1999). Отражением такой идеи стали для постграветта центра Восточной Европы геометрические микролиты-треугольники. Их распространение в период 20000-16000 л.н. на Восточно-Европейской равнине можно объяснить именно эпизодическими контактами населения Нижнего Дона и населения центра Восточно-Европейской равнины. Наличие наиболее ярких их серий именно в Быках заставляют предполагать, что инновации проникали в Поднепровье через Посеймье, соединенное верховьями с Нижним Доном через долину Северского Донца.
Быковские серии микролитов единообразны, несмотря на то, что Н.Б. Ахметгалеева выделила тут уйму групп микроинвентаря: «равнобедренные треугольники», трапециевидные острия, вытянутые асимметричные треугольники с множеством переходных форм (включая даже «короткие вытянутые треугольники») (Ахметгалеева, 2004). Перечисленные изделия в свою очередь делились на острия с прямым, вогнутым, выпуклым, необработанным основанием, с прямым и изогнутым левым краем и пр. На взгляд автора типология микроинвентаря Быков выглядит куда проще и незатейливее. Положение микролита в орудии определяется не осью заготовки (формально-типологический подход), а притупленным краем, образующим ребро жесткости (технологический подход). Если увиденные в коллекции «равнобедренные», «вытянутые» «трапециевидные» и иные треугольники нанизывать не на воображаемую ось заготовки, а на ось изделия – длинный обработанный край, то картина принципиально изменится. Основание всюду оказывается скошенным под острым углом к оси орудия. Угол этот колеблется в пределах 40°-80° (в среднем около 60). Видимо, изменение угла схождения ретушированных кромок отражает не эволюцию инвентаря (на нее, судя по данным 14С просто не было времени), а лишь тот факт, что изделия вышли из-под ретушеров разных мастеров. Классифицировать случайные погрешности их работы нет смысла, если, конечно, не ставить цель любой ценой получить типологическое разнообразие, о коем древний мастер и не подозревал. Тогда конечно весьма плодотворно выделять типы, например, по числу фасеток ретуши. Изделия, помещаемые в отдельный таксон, должны быть серийными и иметь статистически достоверные отличия от иных групп. Мы же имеем дело с неизбежными при ручной работе случайными отклонениями от идеального образа. При ничтожно малых изгибах кромки, дающих «разнообразие» ретушированных оснований, функционально важен лишь факт её усиления притупляющей ретушью. «Острия с изогнутым левым краем» представляют собой несерийные бракованные и незавершенные изделия. Не образуют серий и возникшие из-за погрешностей обработки и нестыковки ретушированных краев «трапециевидные острия», не имеющие ничего общего с классическими трапециями. Острия с основанием в виде сечения пластинки, на деле является незавершенными или поломанными в процессе утилизации.
Итак, «в сухом остатке» получаем для Быков один тип геометрических микролитов. Лишь один тип из многообразия настоящей микролитической индустрии каменнобалковско-имеретинской культуры был привнесен в инвентарь Быков. А это значит, что население Посеймья, а затем (в куда меньшей степени) и большой части Среднеднепровской ИКО переняло у «южан» не способ изготовления микролитов вообще. А некий принципиально новый вид орудий для выполнения какой-то специфической операции. Неоднократно наблюдающийся в Быках поперечный излом изделия в процессе утилизации почти невозможен при использовании микролита в качестве вкладыша, укрепленного в оправе ножа длинной стороной, но легко возникает у наконечника, закрепленного основанием в древке стрелы.
Еще в 1996 г., во время первых раскопок в Быках, автор и предположил, что обнаружены наконечники стрел – оружия не распространенного у автохтонного населения Среднеднепровской ИКО (Чубур, 1998, С.113; Чубур, 2000). Специалист по древнему метательному вооружению Д.Ю. Нужный подтвердил гипотезу, обратив внимание автора на характер макроизноса в виде микрорезцовых сколов и изломов острия, тела и основания наконечника, который присутствует на значительной части микроинвентаря Быков (Рис.3). Крепление к древку осуществлялось в районе сходящихся обработанных краёв. Этим объясняется характерный облом угла примерно у 10-12% изделий в Быках 1 и 7, а также уже упомянутые микроследы их прикрепления к древку (вероятно при помощи сухожилия), оставившие участки заполированности. Поперечник излома и расположение микроследов дает нам диаметр древка, который лежал в пределах 0,3-0,5 см в зависимости от массивности (и соответственно габаритов) наконечника. Это не дротик. Это именно стрела.
Трасология микролитов со стоянки Быки 7 показала, что некоторые имеют по необработанному краю следы резания мяса и шкуры. На этом основании Н.Б. Ахметгалеева поспешила с выводом об использовании треугольников в качестве вкладышей в составных ножах, оправы которых почему-то не уцелели, несмотря на отменную сохранность кости в Быках. Изучение автором микролитов из Быков 1 и 2 показало, что случаи нерегулярной выкрошенности кромок отчасти связаны с подвижками в культурном слое и с трением кремней друг о друга в слое и при хранении в музее. На некоторых присутствуют и следы работы: у одного треугольника по острой кромке нанесена мелкофасеточная регулярная ретушь с брюшка, профиль кромки аркообразный, «жирная» заполировка наиболее сильна на межфасеточных ребрах и верхушках микровыступов – такая картина характерна для орудий, применявшихся при обработке мяса и шкур. Сходный износ (редкие мелкие фасетки по кромке и слабая «жирная» заполировка) встречены еще на одном микролите. Третий помимо основного назначения, мог применяться в качестве проколки. Однако не будем забывать: микроизнос, связанный с вторичной утилизацией в качестве ножей и проколок, имеется на многих каменных наконечниках стрел более поздних эпох (Поплевко, 2007, С.67-69, 143-146, 216). Да и классические костенковско-авдеевские наконечники с боковой выемкой также имеют по краю, противоположному выемке, следы резания мяса и шкуры (Семенов, 1957), но это не дает оснований для отнесения охотничьего вооружения с ярко выраженным характерным макроизносом к кухонному инвентарю (Nuzhnyi, 1999).
Автором установлено, что основная часть микролитов относится к фации инвентаря, связанного с теплым сезоном обитания (Чубур, 2008). Именно в это время могли мигрировать с юга на северные пастбища стада копытных – например лошадей, служивших одним из основных объектов охоты как обитателям Быков, так и каменнобалковцам (наряду с бизоном).
Асимметрия наконечника приводила к тому, что сторона с большим плечом (неретушированная) должна была при попадании в цель испытывать большее сопротивление среды, чем совпадающая с осью оружия, а значит, при попадании наконечник начинал разворачиваться, увеличивая повреждения. Он не только пробивал острием мягкие ткани, но и резал их острым краем при развороте, увеличивая кровопотери и болевой шок – животное быстрее погибало, по кровавому следу его при погоне легко было выследить. При развороте из-за боковых нагрузок мог происходить слом наконечника у основания (в месте крепления к древку) или в средней части, форма же наконечника, образовывавшего шип своим основанием, не позволяла стреле выпасть из раны. При попадании в кость или иной твердый предмет наконечник фрагментировался иначе: чаще всего возникал слом или микрорезцовый скол в районе острия. Технологически сложнее было изготовить прямое древко стрелы, чем венчающий его микролит, а потому стрелы с поломанными наконечниками после охоты, вероятно, возвращали на стоянку, где они повторно оснащались. Микролиты же делались «на скорую руку», о чем и говорит вариативность и порой некоторая незавершенность их форм. Фрагменты концов сломанных микролитов могли оказываться в доставляемой на стоянку туше животного.
Итак, автохтонное население переняло у южных соседей технологию изготовления более совершенного метательного оружия, что могло быть обусловлено увеличением роли подвижных копытных (лошадь, северный олень) в охотничьей экономике в период максимума похолодания. По мнению Д.Ю.Нужного имелось два способа улучшения качества наконечника оружия: геометризация или производство наконечников с боковой выемкой либо листовидных наконечников (Нужный, 1992). Для граветта-эпиграветта центра Восточно-Европейской равнины был типичен второй путь, что видно по материалам Бердыжа, Авдеево, Гагарино, Хотылево 2, Зарайска, Гмелинской стоянки, Октябрьского 2, Пушкарей. Однако часть населения под влиянием южных традиций попыталась в условиях дефицита сырья пойти по первому пути.
В случае с микролитами из Быков и синхронных им памятников, речь может идти только о таком варианте появления культурных инноваций, как культурная диффузия. Признаки диффузии, выявляемой методом сравнительного анализа, таковы: 1) две фундаментально различные культурные формы, наблюдаемые на разных участках периферии, вступают в контакт; 2) ни одна из них не возникает из другой; 3) смешение двух форм вызывает к жизни новые формы в промежуточных областях (Боас, 1997, С.347). Носителями новых представлений могут быть женщины взятые в качестве жен при встрече общин, чужаки, принятые в племя, наконец – межплеменной обмен.
Таким образом, Быки – третий компонент признаков диффузии культуры по Ф. Боасу – новая форма культуры в контактной зоне, имеющая местную постграветтийскую подоснову и каменнобалковские вкрапления. Из Посеймья треугольные наконечники стрел (и, вероятно, лук) распространились на всю Среднеднепровскую ИКО и далее, оставаясь при этом чужеродным вкраплением в инвентаре нескольких археологических культур. О диффузии микролитической техники вплоть до бассейна Днестра через Поднепровье говорят материалы стоянки Косоуцы. Направление этой «миграции идей» подсказывает наличие в инвентаре хронологически близкой Косоуцам стоянки Атаки II трансверсальных резцов и нуклевидных скребков, сближающих этот памятник с Мезином, Супонево и Киевокирилловской стоянкой.
Культурные слои Каменнобалковской культуры, датирующиеся периодом 16000-14000 л.н., дают инвентарь без имеретинских микролитов. Синхронно пропадают аналогичные изделия и в центре Восточной Европы, но сохраняются и совершенствуются в Закавказье. Феномен исчезновения имеретинских микролитов в Каменной Балке А.Л. Чепалыга и Н.Б. Леонова объясняют глобальной природной катастрофой. Около 16000 л.н. с таянием ледникового щита и многолетней мерзлоты на пространствах Евразии началась Эпоха Экстремальных Затоплений. Уровень Каспия поднялся на 190 м, образовавшееся море Ворукаша, соединив за 200 лет Аральский, Каспийский и Черноморский бассейны, создало непреодолимые водные преграды, препятствуя контактам между многими палеолитическими социумами. В частности, Маныч-Керченский пролив прервал культурные связи с Кавказом, повлияв на эволюцию Каменнобалковской культуры на своем северном побережье (Чепалыга, Садчикова, Леонова и др., 2004; Чепалыга, 2006).
Контакты с носителями культур Закавказья прервались, связи же с непосредственными соседями в бассейне Днепра сохранялись и развивались. В Поднепровье и Подонье после 16000 л.н. микролиты стремительно сменяются традиционными МППК, хотя объекты охоты остаются практически теми же. Причиной может служить как расширение западного влияния, так и некоторые изменения в составе основных объектов охоты. Местная и западная традиция в итоге оказалась сильнее. Более того, возможно теперь именно они оказали в свою очередь влияние на утративших связь с основным ареалом своей культуры южных соседей. Контакты жителей Среднеднепровской ИКО с обитателями Нижнего Дона и Приазовья в виде межплеменного обмена или даров при брачных обрядах имели место в течение всей поздней поры верхнего палеолита, о чем говорит наличие в материалах поселений Мезин, Юдиново 1, 2 и др. раковин Nassa reticulata и иных морских моллюсков. Едва ли обитатели Подесенья совершали тысячекилометровые переходы в погоне за украшениями (Чубур, 2011). Небезынтересно детально проанализировать индустрии и иные особенности Каменнобалковской культуры на этом этапе (16000-13000 л.н.) на предмет влияния на нее традиций Среднеднепровской ИКО. Одним из таких свидетельств влияния может быть галька-клавиформа со стоянки Третий Мыс в Каменной балке (Хайкунова 2003), находящая параллели в мадленском искусстве Среднеднепровской ИКО (Добраничевка, Мезин), Поднестровья (Косоуцы) и Западной Европы (грот Курбе, грот Зузет, грот Петерфельс и др.) (Абрамова, 2010).
В финальном палеолите, когда прекратил существование Маныч-Керченский пролив и восстановилась связь Восточной Европы с Кавказом, имеретинские микролитические технологии вернулись и в Каменную Балку, и на юг Восточно-Европейской равнины в целом – например на стоянки Леонтивка (Оленковский, 2000, Рис.5: 10). На стоянке Самотоевка встречены микролиты-треугольники абсолютно идентичные найденным в Быках (Федюнин, 2010, Рис.55: 17-18), хотя геоморфологическая датировка памятника близки к финальному палеолиту. Более того, полные аналогии треугольникам, прежде известным из Быков, появляются даже на юге Западной Сибири – это микролиты стоянки Шикаевка 2 (Петрин 1986). Микролиты Шикаевки 2 находят ближайшие аналогии также и в инвентаре синхронных пещерных памятников Имеретии.
Таким образом, сравнительный анализ особых форм инвентаря памятников центра и юга Восточно-Европейской равнины позволяет выдвинуть и обосновать гипотезу о направлениях и особенности межплеменных культурных связей в эпоху верхнего палеолита на юге и в центре Восточно-Европейской равнины.
Литература
Абрамова З.А. Древнейший образ человека. Каталог по материалам палеолитического искусства Европы (Труды ИИМК РАН, Т.34). – СПб, 2010.
Аникович М.В. О миграциях в палеолите // Время собирать камни. Stratum-Plus (Кишинев – Одесса – СПб) 1999 – №1.
Артемова В.Д. Микролитический инвентарь 2-го слоя Костенок VIII (Тельманская стоянка) // СА, 1982 - №2, С.21-32.
Бадер О.Н. Поздний палеолит Кавказа // Палеолит СССР (Археология) – М., 1984, С.272-301.
Боас Ф. Эволюция или диффузия // Антология исследований культуры. Т.1 - СПб., 1997, С.343-347.
Борзияк И.А., Коваленко С.И. Некоторые данные о многослойной палеолитической стоянке Косоуцы на Среднем Днестре // Четвертичный период. Палеонтология и археология – Кишинев, 1989, С.201-218.
Борисковский П.И. Палеолит Украины (МИА №40). М.-Л., 1953.
Гаврилов К.Н. Среднее Поднепровье как историко-культурная область Восточной Европы верхнего палеолита: проблема времени и причин формирования // Горизонты антропологии - М., 2003, С.238-247.
Гаврилов К.Н., Ахметгалеева Н.Б. Исследовательские работы на верхнепалеолитическом комплексе стоянок Быки в Курской области // Археологические открытия 2003 года. М., 2004, С.94-95.
Гвоздовер М.Д. О культурной принадлежности позднепалеолитических памятников Нижнего Дона // Вопросы антропологии, Вып.27, С.82-103.
Григорьев Г.П. Структура палеолита Десны // Хронология, периодизация и кросскультурные связи в каменном веке. Замятнинский сборник, вып.1. – СПб, 2008, С.48-62.
Григорьева Г.В., Филиппов А.К. Пенская позднепалеолитическая стоянка (Курская область) // Советская археология, 1978 - №4, С.162-175.
Коваленко С.И., Кетрару Н.А. Некоторые особенности развития верхнепалеолитической индустрии в Днестровской зоне Молдавии // Время собирать камни. Stratum Plus (Кишинев-Одесса-СПб) 1999 – №1. С.168-194.
Любин В.П. Палеолит Кавказа // Палеолит Кавказа и Северной Азии (Палеолит мира) – Л., 1989. С.7-144.
Нужный Д. Дистанцiйна зброя i свiдчення про збройнi сутички за кам’яного вiку // Вiйськово-iсторичний альманах, Киев, 2001 - №2.
Оленковский М.П. Пiзнiй палеолiт нижньоднiпровського реiгону у свiтлi радiовугецевого датування // Археологiя та етнологiя Схiдної Европи: матерiали i дослiдження – Одеса, 2000. С.185-196.
Рогачев А.Н. Костенки IV. Поселение каменного века на Дону (Материалы и исследования по археологии СССР, №45). М.-Л., 1955.
Семенов С.А. Первобытная техника. Опыт изучения древнейших орудий и изделий по следам работы (Материалы и исследования по археологии СССР №54). М.-Л., 1957.
Федюнин И.В. Палеолит и мезолит южного Подонья. – Воронеж, 2010.
Хайкунова Н.А. Кремневый инвентарь стоянки Супонево и ее место в палеолите бассейна Десны. Автореф. канд. дис. – М. 1985.
Хайкунова Н.А. Производственно-бытовой комплекс на верхнепалеолитической стоянке Третий Мыс (новый раскоп) // Проблемы каменного века Восточно-Европейской равнины – М., 2004, С.231-261.
Чепалыга А.Л. Эпоха экстремальных затоплений в аридной зоне Северной Евразии // Позднекайнозойская геологическая история севера аридной зоны. Материалы международного симпозиума. Ростов-на-Дону, 2006. С.166-171.
Чепалыга А.Л., Садчикова Т.А., Леонова Н.Б., Несмеянов С.А., Пирогов А.Н. Каспийско-Черноморский водообмен по Маныч-Керченскому проливу в позднем плейстоцене // Экология Антропогена и современности: природа и человек – СПб., 2004 С.50-53.
Чубур А.А. Палеолитические лучники с берегов Сейма // Природа, 2000 -№12, С.37-40.
Чубур А.А. Быки. Новый палеолитический микрорегион и его место в верхнем палеолите центра Восточно-Европейской равнины – Брянск, 2001.
Чубур А.А. Микростратиграфия верхнепалеолитической стоянки Быки // Русский сборник, вып.4. (Тр. кафедры Отеч. истории древности и средневековья. Т.9), Брянск, 2008. С.9-22.
Чубур А.А. Обмен в позднем палеолите бассейна Десны // В мире научных открытий (гуманитарные и общественные науки), 2011 - №4 Научно-инновационный центр, Красноярск. С.11-15.
Nuzhnyi D. Technology of projectile points on blades: some aspects of origin at fate. The use of prismatic blades as projectile heads and emergence of a new synthetic technological direction of projectile points improvement // Tanged points cultures in Europe (Lubelskie materially archeologiczne T.XIII) – Lublin, 1999, p.194-201.
Подписи к иллюстрациям:
Рис.1 Кремневый инвентарь основного этапа существования комплекса Быки (1-4 – поселениие Быки 7 слой 1; 5-43 – поселение Быки 1). 1-13 – геометрические микролиты, 14-21 – резцы, 22-30, 43 – скребки, 31-34, 40-42 – перфораторы, 35-36 – орудия с подтеской, 37-38 – выемчатые орудия, 39 – зубчатое орудие.
Рис.2. Распространение геометрических микролитов-треугольников на Восточно-Европейской равнине в начале поздней поры верхнего палеолита. 1 – памятники Имеретинской культуры, 2 – Каменная Балка, 3 – микрорегион Быки, 4 – Мезин, 5 – Киевокирилловская, 6 – Косоуцы, 7 – Костенки 11, Борщево 1, 8 – Нововолодимировка 2.
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Орнаментальные мотивы на керамических сосудах абашевской культурно-исторической общности (по материалам Тамбовской области).
Фонды Тамбовского областного краеведческого музея имеют в своей коллекции предметы древности, относящиеся к разным периодам истории. Помимо богатой коллекции мордовских украшений, оружия и сосудов, оружия скифо-сарматского периода, хранится коллекция артефактов абашевской культуры (сер. II тыс. до н.э.) из раскопок памятников Тамбовской области, проводившихся Н.Б. Моисеевым (курганы Староюрьевский в Староюрьевском районе; Первомайский в Первомайском районе; Пичаевский в Пичаевском районе, Селезни-1, Селезни-2 в Тамбовском районе; Графская курганная группа в Жердевскои районе, Шлихтинское поселение в Тамбовском районе), Т.Б. Поповой (Периксинское поселение в Тамбовском районе) и разведочные работы А.Т. Синюка (Староюрьевский район)..
Археологические памятники мордвы к юго-востоку от г. Пензы (предварительное сообщение)
Окрестности г. Пензы уже довольно давно привлекали внимание археологов. О том, что на территории, занятой до настоящего времени лесной растительностью, к во-стоку от г. Пензы, прослеживаются следы древних поселений, было известно, по мень-шей мере, с конца XIX века. В этом районе в 1890-х гг. работал В.М. Терехин, член Пен-зенского губернского статистического комитета, краевед и археолог-любитель, а в 1920-х гг. вела раскопки Н.И. Спрыгина, сотрудница Пензенского краеведческого музея, крае-вед и археолог (Белорыбкин, Кишинская, 1995, с. 6-8). После 1920-х гг. интерес исследо-вателей к окрестностям города Пензы на некоторое время ослабел, однако в 1950-х гг. эта территория попадает в поле зрения М.Р. Полесских, профессионального археолога, сотрудника Пензенского краеведческого музея. .
Байбек - новая стоянка развитого неолита в Северном Прикаспии.
Обследование песчаных массивов, расположенных севернее р. Кигач Красноярско¬го района Астраханской области позволили выявить в 5 км на север от пос. Байбек в дефляционной котловине археологический материал: фрагменты грубых лепных керамических сосудов и каменные изделия. Размеры котловины с севера на юг 250 м, с запада на восток - более 300 м, она расположена в южной части разрушенного бархана значительных размеров: с севера на юг его протяженность око¬ло 1000 м, с запада на восток — до 400 м..
Вопросы этнокультурной истории Южного Средневолжья конца I тысячелетия н.э.
Географическим: своеобразием рассматриваемой территории является её замкнутость с запада Приволжской возвышенностью, с востока Бугульминско-Белебеевской. Они вытянуты в меридианальном направлении и являются водораздельными. В ландшафтном отношении это зона южной лесостепи на границе со степью. С севера граница проходит примерно на широте русла р. Большой Черемшан правого притока Волги, с юга по р.Чапаевке, также правого её притока. Переход от степи к лесостепи начинается на широте Самарской Луки Волги и междуречья Большого Кинеля и Самары. Самарская Лука Волги сама по себе является уникальным природным микрорайоном. В ландшафтном отношении её внутренняя часть разнообразна. В восточной части её расположен массив Жигулёвских гор, покрытый лесом. В западной части преобладает равнинный рельеф, представляющий собой лесостепь. Внутренняя часть Самарской Луки ограничена с запада руслом реки Усы, которая образует с Волгой почти сплошное водное кольцо вокруг неё..
ОРУДИЯ ТРУДА И ПРЕДМЕТЫ ВООРУЖЕНИЯ С ЗАПАДНЫХ РАЙОНОВ РЕСПУБЛИКИ МОРДОВИЯ
В данной работе вводятся в научный оборот находки с археологиче-ских памятников расположенных в западных районах Республики Мордо-вия, находящиеся в частных коллекциях и обнаруженных частными лицами в районах сел: Мордовские Парки, Старое Девичье, Лосевка, Кулишейка, Юрьевка, Ефаево, Шаверки, Пальцо, Тенишево, Учхоз, Куликовка..
Антропологический состав населения могильника Кирилены (Молдова)
Летом 2011 г. будучи участником проекта МФГС «Летняя школа археологов» в Республике Молдова мной были изучены разновременные палеоантропологические материалы, хранящиеся в Национальном музее истории и археологии РМ. В данной публикации мной будут рассмотрены палеоантропологические материалы из курганного могильника близ с.Кирилены Унгенского района Республики Молдова. .
К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ МАТЕРИАЛОВ РАННИХ МОГИЛЬНИКОВ НИЖНЕГО ПРИМОКШАНЬЯ В ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ ПОВОЛЖСКИХ ФИННОВ.
Разработка проблем происхождения и ранней этнической истории финского населения западной части Среднего Поволжья породила весьма широкий круг вопросов. Позиции отдельных исследователей на их разрешение носят во многом дискуссионный характер..
П.Д. Либеров о связях населения среднедонской культуры раннего железного века и финно-угорского мира.
Среднее Подонье в силу своего географического положения являлось «контактной зоной» различных культур и народов. Результатом взаимодействия стало своеобразие культур местного населения различных исторических эпох. Именно это своеобразие послужило причиной того, что местные памятники являются предметом многолетних дискуссий. Ряд исследователей помещают на данной территории скифское, другие – скифоидное население. Впервые не скифское население локализовал на данной территории Петр Дмитриевич Либеров.
РАССЕЛЕНИЕ МОРДВЫ-ЭРЗИ В I ПОЛОВИНЕ II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
При изучении материалов средневековых мордовских могильников обращает на себя внимание то, что на исконных эрзянских и мокшанских землях с середины XIII века происходит постепенное уменьшение, как объёма погребального инвентаря, так и количество самих погребений. Погребений же, чётко датируемых исследователями XV веком практически не зафиксировано. Напрашивается версия о средневековом кризисе развития мордовского этноса. Статья Н.М. Арсентьева и В.И. Вихляева как раз посвящена данному вопросу. В ней авторы, на основании письменных и археологических источников связывают обезлюдение мордовских земель с Золотоордынским, а позже с Казанским влиянием. (Арсентьев, Вихляев, 2011. С. 26-29.) Наша работа – попытка на основании различных источников (археологических, письменных) рассмотреть социально-политические события, повлиявшие на расселение мордвы-эрзи в XII – XVI веках. .
Развитие института женщин-«литейщиц» поволжских финнов в эпоху средневековья
Одной из ярких особенностей, маркирующей культуру поволжских финнов эпохи средневековья, являются захоронения женщин с литейными принадлежностями (льчками, литейными формами, кусочками металла). На других территориях, в большинстве случаев пограничных с финно-угорским населением) они встречаются редко, не имеют строго стандартного набора и определенного местоположения в погребении .
