Конь топчет полесье тяжёлым копытом, На орденском немце распятье креста, Магистр в обозе с духовною свитой, Окидывал взором лесные места.
Кабан торит след по кустарнику чащи, Сова всполохнёт в толстой гуще ветвей, Волк вынырнул сбоку походкой скользящей, Волнуются кони и рвутся быстрей.
«Тревожное время,- нет веры в литовцах, Поляк взбунтовался»,- промолвил легат. «А здесь где-то Полоцк, да голь Новгородцев, В разбойничьих шайках по весям шалят».
«Во имя Христа поругаем их веру. Напьёмся в чертогах хмельного вина. В нас святость Храмовника, дух Тамплиера. Смиренность монаха, и с краем казна».
«Возьмём на копьё их лесную столицу, Округу ограбим,- и в Ригу скорей, За крепкой стеной можем насмерть упиться, В рабов обратим этих тёмных людей».
Разведка доносит: «За лесом селенье, Вдали монастырь, частокол небольшой». Магистр вскочил: «Это наше везенье», «Посмотрим, как им помогает святой»!
«В служенье Христу есть*единая вера, Един - же и Бог, и наместник Земной, Мы души отступников вынем из тела, Ну что крестоносцы готовимся в бой».
«Ворвёмся в ворота, четыре по рядно, И быстро к келье, где их главный инок, И первый десяток в келью безлошадно, Живьём захватить, чтоб еретика смог».
«Осудим его, и повесим прилюдно, Все ваши грехи отпускаю за бой», К атаке сигнал, рог играет простудно, И рыцари сыплют из леса гурьбой.
В воротах заминка,- там бой завязался, Инок сбросил рыцаря прямо с моста, Отряд чернецов из ворот показался, Другой у бойниц занимает места.
На мост откидной валит конных армада, В теснине моста ощетинился строй, Магистр вскричал: «Отступаем,- засада», И рог затрубил крестоносцам отбой.
Вблизи проплывали суда новгородцев, Идущих Двиною в привычный *ушкуй, Горит монастырь, - «Подмогнём нашим хлопцы! Чтоб поняли немцы - у нас не балуй!»
«Ударим по рыцарям будто вслепую, А там, на развилке поставим заслон, Дожмем на дороге армаду стальную, И в свал атакуем с обеих сторон».
Покуда германцы от стен отступали, Ушкуйники вдарили их в топоры, Враги в суматохе обозы кидали, И в кучи сбивались с другой стороны.
Почти на пределе дух стойкий - германский, Магистр напрасно команды кричит, От старых рубак, до простых новобранцев, Подверженный панике рыцарь бежит.
Цвет Папского войска назад удирает, Земля под тяжелым копытом дрожит, Их меткие стрелы с седла выбивают, И в бойне кровавой магистр разбит.
Художник и Историк шли по дну высохшего солончака, и оседающие облачка белой пыли отмеряли пройдённый путь. Полотна Художника настораживали, завораживали, удивляли. Но с живым гением трудно домочадцам и неуютно критикам. Раздолье и тем и другим всем наступит после его смерти! Говори, что хочешь, пиши.. опровергнуть-то некому! Ну, а пока Художник легко раздаривал свои работы друзьям и случайным знакомым.....
