Среднее Подонье в силу своего географического положения являлось «контактной зоной» различных культур и народов. Результатом взаимодействия стало своеобразие культур местного населения различных исторических эпох. Именно это своеобразие послужило причиной того, что местные памятники являются предметом многолетних дискуссий. Ряд исследователей помещают на данной территории скифское, другие – скифоидное население. Впервые не скифское население локализовал на данной территории Петр Дмитриевич Либеров (Либеров, 1969а. С. 5 – 26).
Доктор исторических наук П.Д. Либеров – один из ведущих археологов, занимавшихся изучением древней истории Среднего Подонья и оказавший сильное влияние на становление и развитие последующих исследований данного региона. Полученный в результате активных полевых работ на городищах и курганных могильниках обширный и разноплановый материал послужил П.Д. Либерову основой для выделения среднедонских памятников скифского времени в «особую локальную группу среди других синхронных ей памятников лесостепи и степи Восточной Европы» (Либеров, 1965б. С. 33), а позже – среднедонскую культуру скифского времени. Комплексный анализ археологических и письменных источников позволил ему сопоставить ее носителей с будинами и гелонами Геродота (Либеров, 1965б. С. 34). Такая локализация будинов и гелонов в настоящее время, так или иначе, принимается большинством ученых. Но по вопросу этнической и языковой принадлежности будинов в науке существует широкий спектр мнений.
В концепции П.Д. Либерова проблема этнической принадлежности будинов тесно связана с вопросом о происхождении среднедонской культуры. На основании полученных в результате раскопок материалов П.Д. Либеров выдвинул гипотезу о происхождении ее носителей от племен, обитавших на этой территории еще в эпоху бронзы. По его мнению, катакомбная, срубная и абашевская культуры, сосуществуя, продолжали бытовать до эпохи раннего железного века, при этом ученый подчеркивал решающую роль именно абашевской культуры в генезисе среднедонской культуры скифского времени (Либеров П.Д. 1969а. 5-26). П.Д. Либеров в своих работах неоднократно указывает на совпадение территории распространения абашевских памятников в Подонье с территорией среднедонской культуры. Основываясь на этих положениях, П.Д. Либеров делает вывод о языковой и этнической принадлежности будинов. Заметим, что первоначально ученый избегал точной языковой атрибутации носителей абашевской культуры и «их потомков будинов» (Либеров, 1965а. С. 45-46). В более же поздних работах мы находим утверждение о «решающей роли абашевской культуры и ее финно-угорских носителей в сложении культуры эпохи раннего железного века на Среднем Дону» (Либеров, 1969а. С. 17), а затем и аргументацию П.Д. Либерова в пользу финно-угорской принадлежности будинов (Либеров, 1971а, С. 103-115). Подробнее остановимся на основных доводах исследователя.
По мнению П.Д. Либерова абашевская культура сформировалась на территории Среднего Поволжья, издревле населенного финно-угорскими племенами. В результате контактов с ними абашевское население, как считает исследователь, могло воспринять не только ряд элементов культуры, язык, но и частично изменить свои антропологические черты, в том числе и такой признак как достаточно выраженная брахикранность (Либеров, 1971а. С. 109). На этом основании он сделал заключение, что в антропологическом отношении население Среднего Подонья в раннем железном веке стояло ближе к финно-угорскому населению, чем к ираноязычному. (Либеров, 1971а. С. 113). Появившись на территории Среднего Подонья, абашевские племена, возможно, пришедшие с племенами финно-угорскими по происхождению, или «с большим налетом их влияния», как пишет ученый, соответственно, принесли сюда эти черты (Либеров, 1969а. С. 17). К таким привнесенным антропологическим чертам исследователь отнес брахикранию (Либеров, 1971а. С. 114), а также внешний вид одной из групп, близкий эрзянскому населению – ее представители имеют светло-пигментированную кожу и голубые глаза, что, на его взгляд, перекликается с описанием будинов у Геродота (Либеров, 1971б. С. 640). Подтверждение своего мнения Петр Дмитриевич видит в антропологических чертах современной мордвы, определенно имеющей финно-угорское происхождение. Справедливости ради надо заметить, что в работе Г.Ф. Дебеца, на которую опирается П.Д. Либеров, отсутствуют выводы о финно-угорских связях среднедонского населения - автор пишет только о его обособленности как от населения Поднепровья, так и от савроматов (Дебец, 1969. С. 40). Современные же ученые, отмечают сложный и неоднородный антропологический состав населения Среднего Поволжья в эпоху бронзы и раннего железного века (Газимзянов, 2009. С. 193), что служит дополнительным доводом против взглядов П.Д. Либерова.
Еще одним аргументом в пользу версии П.Д. Либерова должны были стать данные топонимики. Именно с приходом абашевского населения на территорию Подонья П.Д. Либеров связывает совпадение финно-угорских донских топонимов со средневолжскими (Либеров, 1971а. С. 109-112). В результате изучения административных карт и отчасти дореволюционных карт Генштаба, ученый выявил более 400 топонимов, имевших отношение к финно-угорскому языку. Следует заметить, что П.Д. Либеров не переоценивал возможности данных топонимики служить источниками для прояснения вопроса этнической принадлежности населения Подонья в раннем железном веке. В частности, он признавал, что главным препятствием для использования в качестве достоверного источника являются трудности в установлении хронологии топонимов. Не учтено было П.Д. Либеровым и то обстоятельство, что свойство топонимов сохранять архаизмы, восходящие к языкам народов, живших на данной территории в прошлом, и позволяющее использовать их для определения границ расселения этнических общностей, присуще в первую очередь гидронимам.
На слабость этой доказательной базы указывают и современные исследователи. А.П. Медведев обращает внимание именно на тот факт, что большинство фиксируемых П.Д. Либеровым топонимов являются позднейшими ойконимами, а достоверные финно-угорские гидронимы известны в основном за пределами территории распространения среднедонской культуры – в верховьях Дона (Медведев, 1999, с. 143).
При рассмотрении вопроса об этнокультурной принадлежности населения междуречья Дона и Северского Донца, изучив все доступные на тот момент источники, П.Д. Либеров, попытался включить эту территорию в ареал среднедонской культуры. Следуя за свидетельствами античных авторов, Псевдо-Скилака и Евдокса, он помещает на данной территории сирматов, однако решительно отрицает их принадлежность к савроматам. В его концепции сирматы – это «крайняя южная часть финских будинов» (Либеров, 1969б. С. 37). Здесь он следует за концепцией известного русского историка и лингвиста конца XIX– начала XX в. Ф. Брауна (Либеров, 1969б. С. 37). Таким образом, П.Д. Либеров распространил область расселения финно-угорского населения вплоть до доно-донецкого междуречья. Однако современные исследователи не поддержали точку зрения Брауна-Либерова о финноязычии будинов (Туаллагов, 1999. С. 27).
Утверждая финно-угорскую принадлежность будинского населения, П.Д. Либеров рассмотрел культурные связи населения Среднего Подонья с населением областей, расположенных к северу и северо-востоку (близких, как он считал, культурно и этнически). Такие связи и аналогии он находит в ананьинской культуре. Подчеркнем, что указывая на тесные контакты с финн-угорским миром, Петр Дмитриевич, тем не менее, не дает прямых оценок характера этих взаимосвязей, ограничиваясь указанием на возможную этническую близость. Свидетельства взаимодействия и проникновения финно-угорских элементов в среднедонскую культуру исследователь видел в сходстве некоторых видов оружия, особенностей звериного стиля (как, например, изображение медведя в характерной позе, изображение хищной птицы, клюющей свою жертву), типов бронзовых поясных крючков, пряжек-сюльгам, бляшек двусторонней серповидной формы и др. (Либеров, 1971б. С. 616-620) Между тем, современные исследователи, занимающиеся изучением ананьинских металлургических традиций указывают на сходство форм железных изделий из ананьинских памятников с кавказскими (Терехова, Розанова, 2008. С. 196-204) Проведенный сравнительный анализ с изделиями с территории лесостепного Поднепровья скифского времени выявил различия, свидетельствующие о разных производственных традициях (Терехова, Розанова, 2009. С. 198-200).
При рассмотрении особенностей среднедонского звериного стиля современные ученые указывают на Днепровское Левобережье как исходный регион формирования этнокультурного комплекса Среднего Подонья. Однако складывание оригинального локального стиля связывается именно с усилением контактов местного населения с восточными и северо-восточными соседями, среди которых указываются и носители ананьинской культуры (Гончарова, 2002. С. 7).
Таким образом, мы видим, что, так как письменные источники не представляют информации, которая бы помогла ответить на вопрос о языковой принадлежности будинов, П.Д. Либеров попытался разрешить проблему, привлекая данные археологии, лингвистики, антропологии. Однако не представляется возможным решить вопрос об этнической и языковой принадлежности народа без письменных данных, на основе только лишь археологических материалов, если нет его прямой культурной преемственности с этносом, язык которого известен. А о будинах письменные источники не предоставляют такой информации – нет их имен, среднедонские топонимы либо иранские, либо тюркские, либо относятся к позднейшему времени (Медведев, 1999. С. 143).
Подводя итог, подчеркнем, что версия П.Д.Либерова о финно-угорской принадлежности будинов и, соответственно, этнических связях местного населения с финно-угорским, подтверждения не получила. На территории Среднего Подонья финно-угорское население не обитало, в чем сходятся как ученые, занимающиеся изучением скифского мира, так и финно-угорского. Картографирование гидронимов показало их достоверное наличие только в бассейне Верхнего Дона, населенного племенами городецкой культуры, отождествляемой с тиссагетами.
Газимзянов И.Р. 2009. Реконструкция этногенетических процессов на Средней Волге в конце эпохи поздней бронзы и раннего железа по данным антропологии // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Археология евразийских степей. - Вып.8. - Елабуга. – С. 185-195.
Гончарова Л.Ю. 2002. Искусство звериного стиля в лесостепном Подонье – культурный феномен скифской эпохи // Край Воронежский: Межвузовский студенческий сборник. –Вып. IV. - Воронеж. С. 3-14.
Дебец Г.Ф. 1969. Черепа из курганов Среднего Подонья // Население Среднего Дона в скифское время. - М. - С.38-40. (МИА. № 151).
Либеров П.Д. 1965а. Исследования лесостепной скифской экспедиции Института археологии АН СССР на Среднем Дону за 11 лет // Этногенез мордовского народа. - Саранск. - С.36-46.
Либеров П.Д. 1965б. Памятники скифского времени на Среднем Дону. - М. - 112 с (САИ.Д1-31).
Либеров П.Д. 1969а Проблема будинов и гелонов в свете новых археологических данных // Население Среднего Дона в скифское время. - М. - С.5-26. (МИА. № 151).
Либеров П.Д. 1969б. Савроматы ли сирматы? // Население Среднего Дона в скифское время. - М. С.27-37. - (МИА. № 151).
Либеров П.Д. 1971а. Этническая принадлежность населения Среднего Дона в скифское время // Проблемы скифской археологии. - М. - С.103-115. - (МИА. № 177).
Либеров П.Д. 1971б. Древняя история населения Подонья. Диссертация, представленная на соискание ученой степени доктора исторических наук. - М. - Ч. I-II. - 1085 л. (Р2 2088, 2089).
Медведев А.П. 1999. Ранний железный век лесостепного Подонья: Археология и этнокультурная история I тысячелетия до н. э. М.
Терехова Н.Н., Розанова Л.С. 2009. Истоки производственных традиций в технологии изготовления кузнечных изделий из раннеананьинских памятников на Средней Волге (к проблеме высоких технологий) // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника). Археология евразийских степей. - Вып.8. - Елабуга. – С. 196-203.
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Энеолит степного Поволжья: три этапа или три культуры?
Энеолитическая эпоха степного Поволжья впервые наиболее полно была охарактеризована в трудах И.Б.Васильева, где она представлена сов-местно с памятниками лесостепи Среднего Поволжья и также полупусты-ни и пустыни Северного Прикаспия (Васильев, 1981). Еще более широкая картина энеолитического времени была представлена в последующей сов-местной с А.Т.Синюком работе (Васильев, Синюк, 1985). Предложенная тогда, более четверти века назад, трехступенчатая схема развития энеолита Поволжья явилась отправной точкой для последующих исследований и в основных чертах сохранила свою актуальность до настоящего времени. Конечно за прошедшие годы рядом исследователей эта схема была допол-нена, конкретизирована и соотнесена с культурами предшествующего вре-мени и синхронными культурными образованиями сопредельных регионов (Выборнов, 2008; Моргунова, 1995; Моргунова, 2011; Юдин, 2012 а). По-лученная общая картина энеолитической эпохи показывает, что процесс смены археологических культур носил в большей мере эволюционный ха-рактер, что вызвало существование нео-энеолитического периода в разви-тии населения степного Поволжья (Юдин, 2012 б)..
Археологические памятники мордвы к юго-востоку от г. Пензы (предварительное сообщение)
Окрестности г. Пензы уже довольно давно привлекали внимание археологов. О том, что на территории, занятой до настоящего времени лесной растительностью, к во-стоку от г. Пензы, прослеживаются следы древних поселений, было известно, по мень-шей мере, с конца XIX века. В этом районе в 1890-х гг. работал В.М. Терехин, член Пен-зенского губернского статистического комитета, краевед и археолог-любитель, а в 1920-х гг. вела раскопки Н.И. Спрыгина, сотрудница Пензенского краеведческого музея, крае-вед и археолог (Белорыбкин, Кишинская, 1995, с. 6-8). После 1920-х гг. интерес исследо-вателей к окрестностям города Пензы на некоторое время ослабел, однако в 1950-х гг. эта территория попадает в поле зрения М.Р. Полесских, профессионального археолога, сотрудника Пензенского краеведческого музея. .
К вопросу о специфике материалов поселения Лебяжинка III.
Воротничковая керамика энеолитического времени, содержащаяся в материалах Волго-Уральских коллекций неоднородна. Она различается размерами сосудов, формой (сечением) воротничка, фактурой, составом формовочных масс, элементами и мотивами орнамента, особенностями заполнения орнаментального поля. Уже по итогам раскопок Виловатовской стоянки был поставлен вопрос об её неоднородности и потенциальном разделении на этапы (Васильев 1980, с. 31)..
ПРОНИКНОВЕНИЕ ГЕОМЕТРИЧЕСКИХ МИКРОЛИТОВ В СРЕДНЕДНЕПРОВСКУЮ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНУЮ ОБЛАСТЬ ПОЗДНЕЙ ПОРЫ ВЕРХНЕГО ПАЛЕОЛИТА: МИГРАЦИЯ ЛЮДЕЙ ИЛИ МИГРАЦИЯ ИДЕЙ?
На рубеже XX–XXI веков в бассейне Днепра на р. Сейм (N51°38´54´´, O35°30´34´´) был открыт и частично исследован новый куст памятников верхнепалеолитической эпохи, получивший по ближайшему селу наименование микрорегион Быки (Чубур, 1998, 2000, 2001; Григорьева, Филиппов, 1978; Гаврилов, Ахметгалеева, 2004 и др.). Археология, геология и радиоуглеродный метод датируют этот куст стоянок постграветтом – максимумом поздневалдайского похолодания (21000-16000 л.н.), исключение представляет лишь более поздняя стоянка Быки 5 (конец верхнего палеолита). Памятники важны для понимания доистории центра и юга Восточной Европы на протяжении начала поздней поры верхнего палеолита. .
К ВОПРОСУ ОБ АРЕАЛЕ ЕЛШАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ (на основе анализа керамических комплексов)
На сегодняшний день известно около тридцати памятников содержащих керамику елшанской культуры. Часть из них образует достаточно компактное скопление на территории Самарской, Оренбургской и Ульяновской областей, другая часть простирается далеко на запад и северо-запад от Среднего Поволжья..
Погребальный ритуал женских погребений Усть-Узинского 2 могильника III-IV вв. в Верхнем Посурье
Погребальный обряд в период формирования древнемордовской культуры до настоящего времени не являлся предметом специального анализа, в ряде работ он рассматривался в контексте публикаций конкретных памятников. Определенная работа в этом направлении была проделана В.И. Вихляевым на материалах пензенской группы могильников (Вихляев, 1977), которая опиралась на результаты раскопок М.Р. Полесских 50–60-х. гг. XX в., методика которых вызывает неоднозначные оценки..
Материальная культура средневекового Сенгилеевского поселения
В подготовленном докладе представлены предварительные итоги изучения материальной культуры средневекового Сенгилеевского поселения. Данный археологический памятник вплоть до настоящего времени остаётся практически неизвестным широкому кругу исследователей. Основным источником для изучения памятника послужили археологические материалы из коллекции Сенгилеевского историко-краеведческого музея им. А.И. Солуянова. .
В 1869 году при строительстве железной дороги Тамбов – Саратов, был обна-ружен Лядинский могильник принадлежащий древней мордве. В 1888 г. работы на могильнике проводил В.Н. Ястребов. Судя по отчёту, в погребениях им было обнаружено 86 глиняных сосудов. Однако для нашего исследования доступны только те, которые попали в иллюстрации отчёта (пять сосудов). Спустя сто лет, в 1983 – 1985 гг. на могильнике производила работы Р.Ф. Воронина. Она так же об-наружила 30 сосудов. Всего же было найдено около 116 горшков. В результате всех работ был накоплен большой материал по истории культуры и быта народа оставившего этот могильник. К сожалению, мы не имеем возможности получить доступ ко всему керамическому материалу из всех раскопок в связи с тем что, часть материала со временем была утрачена. .
Каменная индустрия Среднего Посурья эпохи энеолита
Особенности каменной индустрии — это часть признаков, характеризующих археологическую культуру. Для исследования были выбраны памятники эпохи энеолита: Утюж I, Утюж V, Утюж Бугор, Новая Деревня..
К вопросу о локальных районах срубно-алакульской контактной зоны по данным гончарной технологии.
В результате многолетнего изучения памятников эпохи бронзы Южного Урала, данный регион большинством исследователей признан контактной зоной двух крупных историко-культурных общностей: срубной и алакульской. (Рутто, 2003) В то же время, сам механизм культурных взаимодействий редко становился объектом специального исследования. И сами авторы работ по данной тематике всегда подчёркивали необходимость более детальной разработки проблемы (Рутто, 2003. С. 112)..
